Лунный охотник (СИ)

- Свет ничем не лучше Тьмы. Хэлен, жизнь – это борьба, это развитие, это движение, в конце-то концов. Если бороться не с чем, то это уже смерть. Свет отлично сжигает собой всё, если не оставить тени. Понимаешь?

- Да. Тогда вернёмся к нашим баранам. Белый Бог – он-то на какой из сторон?

- Ни на какой. И Тьма, и Свет не имеют к людям никакого отношения. Мы можем существовать сами по себе, даже если исчезнет всё человечество. Белый Бог – совершенно другое дело. Он для людей. В его власти охранять человеческие души. И ему не нравится, что мы вертимся тут, сбиваем его детей с пути истинного, убиваем их, отбирая бессмертные души.

- Ясно, что ничего не ясно, – Хэлен грела руки о чашку, не замечая, что та уже порядком остыла. – Тир, чем эта встреча тебе грозит?

Тот легкомысленно пожал плечами.

- Вот и увидим. Так вы переедете? – без паузы спросил он, словно всё уже было решено.

- Я поговорю с Дэро.

- Все ещё называешь его прозвищем?- язвительно улыбнулся Тир.

- Я и тебя прозвищем называю, а когда называю по имени, ты надуваешься. Так что не язви, – рассмеялась Хэлен.

- Я отказался от человеческого имени, ты же знаешь. И Зверь – это была фамилия, а не имя, кстати, – Тир задумчиво отхлебнул из чашки, позабыв, что это “привычка смертных”.

- А имя? – удивлённо замерла девушка.

- Не помню, – буркнул и отставил от себя чашку, – мне пора. Змей за вами заскочит на рассвете.

Хэлен снова подошла к окну. Там бесшумно и грациозно взмыла в небо Блудница, унося в себе своего господина и повелителя, друга и сообщника. Порой Хэлен казалось, что машина осторожно и дружелюбно наблюдает за обитателями лесного дома, когда Тир прилетает просто чтобы проведать дочь и внучку. Женщина-девочка с золотым кубком в руках, что была нарисована на фюзеляже болида, казалась ей живой. Союзница, которая хранит своего хозяина, делит с ним счастье полета, ту его жизнь, о которой Хэлен ничего не знала. И, пожалуй, не хотела знать. Тир, когда был в гостях, оставлял её на лужайке. Хотя в первый свой прилёт пытался завести болид в гостинную, но дверь была узковата и он, разочарованно похлопав самолет по боку, оставил его снаружи. У Хэлен тогда возникло странное чувство, что отцу от этого не по себе.

Однажды Хэлен спросила Тира, почему тот называет болид Блудницей. Юноша улыбнулся, ласково глянув на крохотный самолет.

- Понимаешь, когда она появилась, я жил в мире, где Христианство не совсем ещё отошло от замашек инквизиции. Я просто хотел немного позлить народ. А потом понял, что она такая... Сама невинность, олицетворение порока. Она не знает, что хорошо, а что плохо в глазах людей. Ей наплевать. Ей важно лишь Небо. И кровь, – лёгкая улыбка блуждала по тонкому лицу с раскосыми эльфийскими глазами.

В этот момент Хэлен поняла, кто был семьёй для Тира всё время, пока он был один. Эта машина была неотделима от него.

- Я научу тебя разговаривать с машинами. Но прежде ты должна разобраться с тем, что умеешь сама. Мне кажется, тебе ещё не поздно научиться летать, – и на лице его был написан такой восторг, который не смог скрыть даже Тир фон Рауб – мастер притворства. – Змей хочет начать учить Нуару уже через пару недель.

- Она и так на метле отжигает, когда у него гостит. За упырями гоняется. Ты в курсе, да? – рассмеялась Хэлен.

- Само собой, – кивнул Тёмный Властелин, тряхнув серебряной головой. – Знаешь, что я частенько вспоминаю? Выражение лица твоего Волка, когда он узнал, что родилась дочь, а не сын.

- Так ведь это ты виноват! Ты мне сказал тогда, что будет сын. И он будет так же кривовато улыбаться. Помнишь? – шутливо пихнула в бок отца Хэлен.

- Да. Мне тогда показалось, что сын, похожий на твоего Волка, будет более весомым аргументом, чем дочь.

- Это почему же?

- Хм. Потому что сын для женщины – это загадка, это подвиг, это... Просто маленькая дочь – это маленькая ты, там всё ясно. Ты сама жить тогда не хотела, так что, я схитрил. А то, что ты Волку пересказала мои бредни, это уж не я виноват. Но лицо у него было... Надо было видеть просто! – и Тир хитро зажмурился, припоминая поражённые глаза Дэро, который бормотал: “И что мне с ней делать? Я уроню, нарычу, обижу...”

Змей явился на утро, когда лёгкий морозец зарумянил краешек неба над лесом. Галантно и предупредительно хлопнув переливающимся хрусталём крыльев, он аккуратно постучал. Дэро открыл дверь, выпуская Нуару на крылечко к прадеду.

- Мог бы сразу в гостиную пожаловать, – он был рад Змею, хоть и выглядел недовольным.

Почему-то Дед не вызывал у мужчины глухого раздражения и затаённой ревности.

- Не хотел быть внезапным гостем, – многозначительно приподнял брови Змей, обнимая вспрыгнувшую к нему на руки Нуару.

- Да брось, какое там. Мы из ночного только что вернулись, а спать так и не ложились, потому что ждали “Дедулечку-Змеюлечку”, – пропищал Дэро, передразнивая дочь. Та заливисто рассмеялась и затараторила: