Лунный охотник (СИ)

Больше Волк ничего не говорил, лишь прикрыл глаза, прижавшись скулой к ее лбу. А Хэлен спала, впервые за две недели ей не снились правдивые кошмары, никто не мог пробраться в ее мысли, ничто не могло проникнуть сквозь кольцо рук чудовища, что крепко обнимало ее.

Тихонько капало за окном время первым дождем, барабанило мелодично по крыше, усыпляя девушку и Волка, тесно прижавшихся друг к другу.

Разбудила его Нуара, осторожно пробравшаяся в спальню. Она шла на цыпочках, не спуская глаз с Хэлен, которая крепко спала, убаюканная дождем, голосом и усталостью. Лихорадка отступила, оставив ее совсем без сил.

— Как она? — почти беззвучно спросила девочка.

— Уже нормально, — так же тихо ответил Волк. Надо было бы переложить Хэлен в кровать, но тогда пришлось бы встать, а ему не хотелось выпускать ее из рук.

— Она больше не больна? — взволнованно расспрашивала кроха.

— Нет.

— Тогда хорошо. Штефан, а ты умеешь готовить? — спросила девочка как бы между делом.

— М-м-м. Немного. Умею в печке запекать маленьких лохматых девочек. У тебя, случайно, нет такой на примете? — Волк многозначительно посмотрел на ворох непослушных кудрей, что торчали в разные стороны совершенно беспорядочно.

Нуара нахмурилась.

— В такие моменты мне как-то не очень верится, что ты совсем не мой папа.

— Нуара…все это не так просто, как кажется, — Волк вздохнул и стал подниматься, — Пойдем найдем что-нибудь на завтрак и обговорим всё, что тебе непонятно.

Хэлен, не смотря на то, что ее переложили в холодную постель, не проснулась, а лишь сонно перевернулась на бок и свернулась калачиком, спрятав руки под подушку. Мужчина с сожалением посмотрел на нее и укрыл вторым одеялом.

На кухне было уже совсем тепло, на плите брызгала маслом яичница с беконом и шипел закипающий чайник.

— Так ты хотел мне рассказать…- напомнила девочка, забравшись на стул в ожидании завтрака.

— Сложно это, — Волк сел рядом, — Представь себе…

— Что Человек — это ладонь, а Волк — кулак… знаю я! — нетерпеливо перебила Нуара.

Мужчина поморщился.

— В данном случае эта метафора не очень-то применима.

— Мама мне так объяснила…

— В общем, дело обстоит следующим образом. Представь, что это тело — велосипед, — Нуара критически изогнула бровь, — И не выпендривайся, а слушай! Так вот… Зверь — это левая рука, а Человек — правая. Обычно они вместе управляют велосипедом. Но вот одна рука исчезла…

— И куда же она исчезла? — с сомнением переспросила девочка.

— В отпуск на Гавайи отправилась! — взрыкнул Волк, — Хватит перебивать — бесит! Второй руки нет больше. Значит велосипедом управляет оставшаяся. Ей непривычно, потому что раньше одной оставаться не приходилось. И вообще, ее давно уже не подпускали к велосипеду… Так что рука уже здорово подзабыла и правила дорожного движения, и знаки… Вроде, на этом все.

— Так значит, папа не позволял тебе быть с нами?

— Боги! Нуара! Я — тоже твой папа! Просто та половина его, которую ты не знаешь… как еще-то объяснять?

— Не кричи. Я отлично все поняла. И у тебя сгорел наш завтрак.

Волк злобно фыркнул и метнулся к плите. Дым оттуда шел коромыслом.

— Всё, бекона больше нет. Придется обходиться одними яйцами, — констатировал он, сбрасывая со сковороды обугленные остатки.

— Это ладно. Я вот чего не могу понять — зачем ты нам рассказал, что велосипедом управляет левая рука? Сделал бы вид, что все как раньше, а у тебя просто плохое настроение. Может, мы бы и не заметили?

— Заметили бы. Хэлен поняла сразу. Ты бы тоже догадалась. А почему ты думаешь, что всё удалось бы свалить на плохое настроение? — он удивленно обернулся с пустыми скорлупками в руке.

— Потому что папа…ну, то есть ты, раньше больше смеялся, маму дразнил постоянно, меня выгораживал, злобствовал по поводу Тира… И улыбался часто.

— Ясно.

Но обдумать услышанное у Волка не получилось — сверху послышался вопль. Он кинулся было наверх, но остановился и выкрикнул Нуаре:

— Оставайся тут, ладно?! Ей просто приснился кошмар.

Девочка побледнела, но утвердительно кивнула.

Добежать до спальни было делом двадцати секунд. А Хэлен билась на кровати безнадежно запутавшись в двух одеялах и простыне и кричала:

— Пусти, пусти! Он убьет тебя! Убьет!

Волк безумно растаскивал ворох постели, выпутывая задыхающуюся от страха и слез девушку. Нашел, прижал к себе:

— Всё, всё. Нет здесь никого. И его больше нет. Его сожрала Стая. Помнишь? — Хэлен, влажная от пота, прижала его ладонь к лицу, укрывшись от тревожного взгляда.

— Я помню, помню… Но он был. Весь в крови, из живота все наружу выпало, изо рта какая-то черная жижа течет, а он снова руки протягивает, хлюпает ртом — то ли смеется, то ли говорит что-то.

Волк почувствовал, как под ладонью стало влажно от слез.

— Хэлен, глупышка, это же опять он…Это он пытается тебя напугать, свести с ума, заставить желать смерти, ненавидеть себя. Не поддавайся ему. Слышишь? — он гладил ее по голове, слегка покачиваясь, словно успокаивал ребенка.

— Он не отстанет, да? — вывернулась она из рук, взглянула покрасневшими от слез глазами.