Лунный пёс

Женщина подняла руки, блеснувшие золотыми искрами, в мягком, но властном приветствии. Именно она позволяет эксперименту быть, именно ей разрешать или не разрешать его продолжение.

Глаза её потемнели, волосы приобрели металлический блеск, а водяное одеяние вдруг стало чёрным и густым — Маське на миг почудилось, что она сейчас истечёт своей нефтяной печалью…

— Всё, — произнесла она, и голос её звучал глубоко и бархатисто, как звёздное эхо. — С меня довольно.

— Люди… заслуживают ещё один шанс, — ответил Манлариен.

Большинство глаз посмотрело на него неодобрительно.

— Ещё один? — спросила женщина, и в глазах её полыхнули глубины океанов. — Сколько ещё шансов они заслуживают? Сколько ещё можно ждать? Я сейчас же повернусь, ось лишь немного наклонится, а их не останется никого! Не в первый раз…

— Вот именно, — не унимался Манлариен. — Мы не сможем идти дальше, пока не поднимем хотя бы одну цивилизацию. А нам уже в который раз это не удаётся… Миллионы лет трудов… И снова сначала?

— Чем они лучше предыдущих? Те хотя бы личные возможности развивали, эти же только на технику и надеются! — откликнулся ещё один из пришельцев, в котором Маська интуитивно узнал Лося. — Они уничтожили почти весь мой здешний род… как и многих из вас.

Мальчик вдруг осознал, что может понять, кем этих нелюдей он привык видеть в обычные дни.

— А охота… — добавила Лиса. — Им нравится убивать и ломать, из них никогда ничего не выйдет. Мы не дождёмся. А чем дальше, тем обиднее будет останавливать…

— Техника — весьма оригинальное решение проблем… — с лёгкой улыбкой вдруг высказалась Мышь.

— В последнее время, — гневно сказала женщина, — мы слишком часто возвращаемся к этому вопросу. Не раз и не два за век…

— Время ускорилось… — произнёс старик из-за изгороди. — Жизни ускорились, всё ускорилось… А мне приятно среди них, что ни говори…

— А они ломали твои ветви просто забавы ради, срывали зелёные плоды, чтобы швырнуть на землю, вырезали на твоей коре свои глупые имена? — воскликнул ещё один зеленоглазый парень, и Маська узнал давешнюю Лещину.

— Всякое бывало… — ответил старик, склонив голову набок. — Но за ними так приятно наблюдать… Особенно за детьми. Давать им воздух…

— Они берегут меня, — проговорила Вишня, подходя ближе.

— Только потому, что питаются твоими плодами, — откликнулся Заяц.

— А вы слышали их музыку? — мечтательно произнёс Баран.

— А их картины? Настоящие… — подхватила Ласточка.

— Мы это обсуждали и в прошлый раз, — подал голос грустноглазый Конь.

— Правильно, Деллиуран, — согласился Лось.

А ведь у каждого из них своё имя, вдруг понял Маська. Другое, настоящее ИМЯ… Такое красивое…

— Да, — кивнула женщина, о которой мальчик боялся даже думать. Волосы её снова заблестели, одежда же стала алмазной россыпью. — Мы уже давали им последний шанс? — Голос её начал нарастать. — Они разрывают моё нутро в поисках того, что называют драгоценностями, которые даже не являются необходимостью — так, развлечение, украшение, игрушки. Предмет зависти других таких же, как они. Они вспарывают мои вены, чтобы выкачать мою кровь, а потом заливают ею мои моря, делая их мёртвыми. Снова и снова… Они портят мою атмосферу, уничтожая всех вас… — Голос её уже гремел вокруг, будто по всему миру, она даже стала выше и больше, и длинные волосы её сияли, и глаза её горели огнём глубинной лавы, — Они забыли обо мне и обо всех вас, они забыли древний Язык и даже не пытаются его вспомнить. Им не нужно общаться ни с кем из нас — их интересуют только они сами, только они… Мы снова потерпели фиаско, и чем скорее признаем это, тем скорее сможем начать всё по-новому. Они недостойны вложенной в них частицы Творца. Почему, скажите мне, почему я ещё должна ждать! Они мусорят и ломают, а потом не знают, как исправить! Я уже почти проснулась, я уже ощущаю их тяжкую поступь, они прорываются всё глубже и глубже, желая вскрыть моё нутро, они не считаются ни с кем! Кто из вас опровергнет это? Кто из вас приведёт действительно веские аргументы, почему они должны остаться? Зачем нам продолжать терпеть их небрежность и издевательства?

Она замолчала, лишь отдалённое звёздное эхо ещё бродит по лесам и полям. Маська стоял ни жив ни мёртв, он понимал, что это конец, что аргументов ни у кого нет, что люди… и правда… такие… И от этого невыносимо чесались глаза и хотелось рухнуть на мягкую мамину грудь и разрыдаться по-детски и чтоб она погладила голову, отогнав все напасти… И ещё хотелось упасть на колени перед этой Женщиной и сказать от имени всех: «Прости меня…»