Лунный прилив

Бросив на нее пристальный взгляд, он резко отпустил ее. Из-за мощного толчка задник ее ботинка попал в мягкий гравий, и она стала падать вниз.

— Вот дуреха, — вспылил он, когда его попытка схватить ее не увенчалась успехом и он сам потерял равновесие. — О господи.

Оттолкнувшись всем весом своего тяжелого тела, Эндрю задел ее левым предплечьем, причинив тем самым нестерпимую боль. Он быстро перекатился вбок, и Грир смогла свернуться в клубок возле него.

Тут же перегнувшись через нее, Эндрю откинул назад ее волосы, бережно держа ладонью затылок.

— Милая, — прошептал он. — Лежи спокойно. Где болит?

— Живот, — прохрипела она.

Его пальцы сразу же ощупали ее тело.

— Все в порядке, слава богу, — произнес он. — Просто задержка дыхания. Но какого черта ты все это устроила?

— Я в бешенстве.

— И поэтому ты решила спуститься сюда и бегать, как маньячка? Из-за чего ты в бешенстве? И хорошо бы ты сказала правду.

Дыхание возвращалось к Грир — вместе с новой волной гнева.

— Когда звонил, ты не мог говорить ни о чем, кроме Симоны.

Эндрю подхватил Грир на руки и поднялся с колен, продолжая сжимать ее.

— Ты ревнуешь к маленькой девочке, к которой я испытываю нежные чувства? И вот так меня наказываешь?

— Отпусти меня, — потребовала она. Но из его мертвой хватки было не вырваться. — Я ни к кому не ревную.

Но все навалилось слишком внезапно. Еще один день — и я просто сойду с ума, не понимая, что происходит и как со всем этим разбираться.

— Хорошо. — Эндрю набирал шаг. — Я знаю, что ты чувствуешь. Мы высушим твои ноги и поговорим о наших проблемах. Ну или о твоих.

Грир в ярости металась у него на руках.

— Я тебе не безмозглая малолетка, Эндрю, — проговорила она. — Тебе недостаточно просто погладить меня по головке, чтобы все разрешилось. Ты находишься в таком же эмоциональном раздрае, как и я, и, чтобы решить твои проблемы, нам остается только заняться любовью.

— Заняться чем? — Эндрю чуть не уронил ее. — Ушам своим не верю. — Он словно говорил сам с собой. — А впрочем, теперь верю.

Подтянув Грир к груди, он прижал ее голову к своему плечу и ускорил шаг.

Грир попыталась что-то сказать, но ей помешали ткань его черного спортивного свитера и их быстрое движение по неровному гравию. Она ожидала, что Эндрю отпустит ее, взойдя на утес. Но он только еще крепче прижал ее к себе, обхватив одной рукой талию, а другой — ягодицы, и, не замедляя шага, принялся взбираться дальше.

И только когда они добрались до кабинета Эндрю, он позволил Грир встать на ноги. Усадив ее на одно из кожаных кресел, стянул обувь с ее ног.

— Эндрю... — начала она.

— Ничего не говори.

Гнев испарился, и ему на смену пришли сожаление и стыд. Грир беспомощно наблюдала за тем, как Эндрю вышел из комнаты и тут же вернулся с полотенцем в руках.

— Мне так жаль, — выпалила она. Должно быть, он считает ее сумасшедшей. По крайней мере, она-то считала себя сумасшедшей. Или хотя бы на время потерявшей рассудок.

В ответ на это Эндрю лишь посоветовал ей как можно тщательнее растирать ноги полотенцем.

Она шумно вздохнула и тяжело откинулась на спинку.

Эндрю уселся на пол, скрестив ноги и не выпуская ее ступни из рук. Он принялся аккуратно растирать их ладонями.

— Ты чертовски напугала меня там, Грир. А потом привела просто в дикое бешенство. — Эндрю помолчал, чтобы его слова дошли до нее. — Но в одном ты права, — добавил он. — Так не может продолжаться. Нам нужно разобраться в себе — поодиночке или вместе.

— Да, — только и смогла ответить Грир.

— Готова спокойно поговорить обо всем?

— Да.

Он поднял одну ее ступню.

— Какая крохотная ножка. — Его губы слегка коснулись подъема стопы. — Давай, ты первая.

— О, Эндрю. — Грир на ощупь нашла теплое тело Эндрю, обвила руками его шею и стала опускаться на пол, пока они не соприкоснулись бедрами.

— Скажи мне, — сказал он охрипшим голосом. — Что случилось?

И наконец она излила ему душу. Пересказала встречу с Расти. То, как он пытался убедить ее не видеться с матерью. Каково это — знать, что ее брат жив и здоров, но она, возможно, никогда больше его не увидит. Все это время Эндрю нежно прикасался к Грир, гладил по спине, пока ее слова не смешались со слезами и торопливыми влажными поцелуями, которыми она, изредка всхлипывая, покрывала его подбородок и скулы.

— Я так и не спросила, как их зовут, — огорченно пробормотала она.

— Кого? — задавал Эндрю наводящие вопросы.

— Мальчиков. Сыновей Расти. Моих племянников. Или его жену. Наверное, у него с собой были и фотографии. По крайней мере, я могла бы узнать, как они выглядят.

— Иногда не стоит ворошить прошлое.

Грир резко отстранилась и опять села в кресло.

— Все так говорят. Но кто это решает, Эндрю? Кто решает, что стоит ворошить, а что нет? Ты?

Нахмурившись, он попытался взять ее за руку.

— Нет. — Грир выпрямилась. — Твоя собственная жизнь тоже идет кувырком.

— Тут тебе не о чем беспокоиться, — сказал Эндрю.