Лунный прилив

Грир зашла в комнату вместе с ним, не переставая ощущать его близость, мужскую энергию, которую он излучал. Она бы ни за что не поверила, что этот красавчик Эндрю одинок — если, конечно, он сам не выбрал для себя такую жизнь. Но почему бы ей не насладиться его приятным обществом хотя бы чуть-чуть? Разве не этого ей так хотелось, несмотря на то что до настоящего момента она не отваживалась признаться себе в своем желании?

— Ты, вероятно, считаешь меня не то чтобы очень умной, — пролепетала Грир. — Вообще, конечно, было глупо брать этот тур. Надо было пытаться дозвониться до тебя. Я и правда однажды попробовала написать тебе письмо, но у меня не очень-то получается выражать мысли на бумаге. И есть вещи, которые мне нужно... я должна была... — Она так и не сумела закончить.

Но Эндрю, казалось, и не заметил этой заминки.

— Сюда. — Он указал ей на комнату, на первый взгляд неприбранную. — Давай плащ.

Грир позволила ему снять с нее черный плащ с потрепанным трикотажным воротником. Оставалось только надеяться на то, что простое, ничем не примечательное платье из похожего трикотажа не покажется ему таким, каким оно представлялось самой Грир, — мешковатым и измятым.

В камине потрескивал огонь.

— А тут мило. — Она попыталась придать голосу оживленности. — Здесь сначала была музыкальная комната?

Впечатление беспорядка складывалось из-за стопок книг, папок, бумаг и журналов, наваленных на каждой поверхности, теснившихся на книжных стеллажах высотой от пола до потолка и сгрудившихся даже на полу. А вопрос Грир был вызван тем, что она заметила над книжными полками изысканный карниз, украшенный рельефами херувимов, а также арф, виолончелей и других, менее узнаваемых инструментов, между которыми жгутом стелилась ткань.

Эндрю проследил за взглядом Грир.

— Может быть, до того, как здесь поселились мои предки. — Он усадил ее в огромное кресло из коричневой кожи и отвернулся поправить бревна в камине, чтобы посильней разжечь огонь. — Нам этот дом принадлежит только два века, но его основатели действительно могли планировать эту комнату под музыкальный салон. Мне даже кажется, отец когда-то рассказывал нечто подобное. Я удивлен, что ты заметила карниз и связала его с предназначением комнаты.

Грир постаралась сдержать раздражение. Он и правда считал ее пустоголовой.

— Бизнес моего мужа был связан с европейским антиквариатом. Я очень мало знаю об этом, но тем не менее мне доводилось пролистывать некоторые из его книг. Помнится, я читала о том, что украшения на потолке обычно соответствовали определенному назначению помещения. В книге было приведено несколько примеров, и один из них напоминал вот этот.

— Интересно, — произнес он, сопровождая комментарий улыбкой. Грир утратила интерес к потолку. — А теперь скажи мне, что ты предпочтешь, кофе или что-нибудь покрепче?

— Наверное, бокал сухого вермута. Если у тебя найдется, — ответила она, в это время сосредоточившись на кое-чем более важном. Не может быть, чтобы Эндрю жил здесь один, размышляла девушка.

Он отошел к стойке рядом с оконной нишей и принялся выбирать нужное вино среди бутылок, стоявших па серебряном подносе. Остановившись на одном из них, он откупорил бутылку и налил вермут в высокий бокал.

— Возможно, оно покажется тебе недостаточно холодным, — сказал он, протягивая ей бокал. — Но по крайней мере, успокоит. Положить льда?

Покачав головой, Грир сделала глоток. Он носил кольцо на левой руке, правда на мизинце. Это ничего не говорило о его семейном положении. Она украдкой взглянула на собственное обручальное кольцо из платины, которое со дня свадьбы не снимала ни разу.

— Расскажи мне, что успело произойти с тобой за все это время, — попросил Эндрю, выбрав напиток себе по вкусу. — Что заставило тебя вернуться сюда? Странное время года для отдыха. Особенно в таком месте, как это. В Англии может быть очень суровая зима.

Внутри Грир тотчас же все восстало.

— Приехала по работе, — отрывисто проговорила она, сама того не желая.

Но Эндрю не смутил ее тон.

— Какой работе?

— Закупки. — Господи, хоть бы он оставил в покое эту тему. Почему бы не вернуться к погоде. Англичане ведь должны любить рассуждения о собственном климате.

Эндрю уселся в кресло с подголовником напротив нее. Он был одет в черный свитер и потертые джинсы, обтягивавшие его узкие бедра и сильные ноги. Он рассеянно поиграл стаканом, перекидывая его из одной руки в другую, и засучил рукава, обнажив мускулистые руки, покрытые такими же темными волосами, как и на ногах. По телу Грир снова стало стремительно разливаться непрошеное тягучее тепло.