Лунный прилив

При виде его склоненной головы и темных волос, касавшихся воротника его рубашки, ее сердце забилось чаще.

— Вот, — сказал Эндрю, поднимаясь и расправляя манжеты. — Как новая.

Грир остановила взгляд на его руке, зачарованная видом его напряженного сухожилия. Никогда она так не увлекалась мужчиной. Нет, неправда, был еще Колин. Чувство притяжения к Эндрю легко объяснялось тем, что она сейчас так легко уязвима. Но а что же насчет самого Эндрю? Какая сила притягивала его к ней? Она сделала последний глоток кофе, не поднимая ресниц. Он был очарован ею. В сущности, он и сам признался ей, но Грир чувствовала это и без слов.

—Ты притихла, — сказал Эндрю. — Что-то не так?

Быстро моргнув, Грир встретила его вопросительный взгляд. Эндрю был не просто привлекателен. Он был само воплощение мужской силы в элегантной оболочке. Высокий, широкоплечий, но не такой громила, как некоторые сильные мужчины. Она представила его без одежды и, не в силах совладать с возбуждением, отвернулась. Но этот образ уже было не стереть: рельефные мышцы, узкие бедра и талия, сильные ноги и руки, которые она уже успела мельком оглядеть. Слава богу, он не может читать ее мысли. Чем скорее Грир удастся очертить между ними дистанцию, тем лучше. Ни к чему мучить себя бесплодными мечтами. Даже если она решится на этот роман, мужчина вроде Эндрю ни за что не согласится быть с женщиной физически ограниченной.

— Грир?

Он поставил ее пустую чашку на мусорный бак.

— Просто пропускаю через себя окружающую обстановку. Это все так осмысленно... и весело. Люди с задачами, которые необходимо выполнить. И никаких сомнений, — многозначительно произнесла Грир. Прекрати думать вслух. Он проницателен, так что, если ты не будешь осторожна, он поймет ход твоих мыслей. И догадается, насколько ты беззащитна. Грир собралась с мыслями. — Удивительно, как держатели палаток могут говорить одни и те же слова целыми днями, да еще и смеяться с тем же жаром, — отметила она.

Помедлив, Эндрю ответил:

— Это особое племя. Стараются изо всех сил, делают именно то, что от них требуется. Нам всем можно было бы у них поучиться, — серьезно сказал Эндрю. На мгновение он пригляделся к ней, затем отвернулся, чтобы выбросить пустую чашку из-под кофе и салфетки с завернутыми в них крошками.

Когда Эндрю положил руку Грир на свою согнутую, будто это она взяла его под руку, Грир замерла от волнения. Кое-как совладав с эмоциями, сделала осторожную попытку расслабиться и беззаботно шагать возле него. Жар его тела заставил Грир ощутить каждую клеточку собственной кожи, казалось состоявшей из миллиона оголенных и вибрирующих нервов.

— Так-так... — вдруг воскликнул Эндрю и, улыбаясь, выпустил ее руку.

Не успела Грир опомниться и подойти к Эндрю, как из толпы, из-за лотка с овощами, выбежала маленькая девочка и кинулась в его распростертые объятия. Грир услышала детское щебетание:

— Энди, Энди. — Затем он подбросил ее и немного покружил.

Не в силах сдержать себя, Грир медленно приближалась к ним, словно мотылек к пламени. Мужчина с ребенком были пламенем, она была мотыльком. Уже глядя на этих двоих, Грир рисковала опалить свои новообретенные крылья, но не могла противостоять желанию разглядеть получше.

— Почему вы не в школе, юная леди? — говорил Эндрю. — И где ваша мама?

Девочке было шесть-семь лет, она была худенькая, с тоненькими золотистыми хвостиками и яркими голубыми глазами под очками с розовой оправой.

— Простудилась, — пролопотала она, вытирая нос тыльной стороной крошечной ладошки. — Мама покупает капусту. Фу. Ты можешь ей сказать, что детям с насморком нельзя есть капусту? По-жа-а-луйста, дядя Энди?

Такая крохотная, светленькая. Сложение как у Грир, цвет волос как у Колина. Внезапно Грир застыла в паре метров от них, словно окоченев; по ее рукам побежали мурашки. Ноги будто стали ватными и отказались слушаться ее. Коллин должна была выглядеть... не сейчас, только не сейчас, нельзя. Уже давно наступило то время, когда она должна находить в себе силы общаться с ребенком, при этом не теряя голову. Успокойся.

У Эндрю душа радовалась, когда он видел, как в ярких глазах Симоны Уилсон искрится любовь и доверие к нему.

— Маленькие девочки должны кушать то, что скажет мама. — Когда Симона запротестовала, он сказал: — Нет... даже не пытайся меня умаслить.

У нее было маленькое угловатое тельце и костлявые пальчики, которыми она держалась за шею Эндрю. До его ноздрей донесся аромат лакричной конфеты; он аккуратно взялся за хвостик девочки, поворачивая к себе ее лицо. У нее во рту предательски промелькнул черный кусочек.

— Как я посмотрю, детки с насморком все еще кушают свои любимые сладости.

Она рассмеялась. Эндрю всегда удивлялся хрупкости этой девочки. У Боба и Лорен должен был родиться ребенок-крепыш, а не такой тоненький блуждающий огонек.