Лунный свет

– Да мы же будем на нее работать, не слышал? – ответил другой. – Граф снова смотался, а ее папаша – богатый барин.

Третий насмешливо фыркнул.

– Ему бы охрану ей нанять от такого муженька. А то больно уж худа.

Харли услышал общий одобрительный гул в толпе, и озорная мысль закралась ему в голову. Если снять Обри с этого ящика можно, только найдя рабочих для аббатства, что ж, ему придется найти рабочих.

– Мне кажется, – подал он голос, – лучшее, что может сделать мужик, – это наняться на работу да присматривать за интересами леди как за своими собственными. Осмелюсь заметить, герцог будет более чем признателен любому, кто защитит его дочь. И в то же время вы набьете себе брюхо. А чего еще мужику надо?

Он повторял этот нехитрый комментарий при каждом удобном случае, и скоро его небрежное замечание стало общим мнением толпы. Не хватало лишь толчка, чтобы подтолкнуть ее к действиям.

* * *

Остин остановился на пригорке у деревни и громко застонал при виде толпы, копошившейся внизу. Как отыскать ее следы в такой сутолоке? Он не знал даже, откуда начать. Здесь не было ни гостиницы, ни постоялого двора, никакого места, где он мог начать расспросы. Но дорога на Лондон одна. Они должны поехать по ней, куда бы ни направлялись.

Ярость превратилась в угрюмую решимость, когда он пустил лошадь по каменистой дороге к царившей внизу неразберихе. Мысли о том, что он сделает с чванливым молодым сосунком, когда поймает, не оставляли места сомнениям, сможет ли он вообще их догнать. Сомнениям не было места.

Он направил скакуна по улице, запруженной тележками с овощами и фруктами, пирогами с мясом, снующими в проходах продавцами сидра, барышниками и балаганными зазывалами, пока не увидел небольшую толпу, собравшуюся перед чайной госпожи Крофт. Зная, что это единственное место в деревне, претендовавшее на пристойность; он удивился. Местные фермеры обычно не собирались в чайной.

А затем он увидел золотистую голову, возвышающуюся над толчеей грубо одетых мужчин и женщин, и его сердце подкатило к горлу. В тот же момент Обри посмотрела на всадника, прилагающего себе дорогу по запруженной улице, и ее глаза осветились радостью.

Обри не считала, что Остин может рассердиться на нее за не подобающее леди выступление. Из-за близорукости она не увидела яростного взгляда его помрачневших глаз, и единственной ее мыслью было, что он вернулся домой, а не уплыл за море без объяснений.

Проследовав за взглядом Обри, Харли про себя застонал. Напрягшиеся как сталь желваки Остина предупреждали, что не все пойдет хорошо, а его жесткая напряженная посадка выдавала уверенность и властность, присущие его званию и происхождению. Остин не надел шляпу и пренебрег высоким воротником, обязательным для городского платья, но блестящий белый галстук и фрак с фалдами сидели на нем как влитые. Впервые за почти пять лет граф прибыл в деревню.

Над маленькой толпой перед чайной повисло молчание, и перед Хитмонтом образовался проход. Он направил скакуна между рядами глазеющих горожан к ящику, на котором стояла жена.

На мгновение в глазах Обри промелькнуло недоумение, когда она наконец-то разглядела мрачное выражение лица Остина и осознала непристойность своего положения, но она отважно встретила его гнев.

– Милорд, вы вернулись! – Она подняла руки, чтобы он поднял ее. – Вы нашли врача для Майкла?

Вместо того чтобы поднять ее к себе в седло, граф спешился. Все застыли в ожидании ответа, хотя никто не понял вопроса. Остин одним шагом преодолел разделяющее их расстояние, обнял Обри за талию и легко снял с ящика.

– Бога ради, маленькая чертовка, я еще должен бегать за вами? – ответил он громко, так что его услышали все.

И прежде чем толпа смогла перевести дыхание от потрясения, Остин прижал свою беспокойную жену к груди, а ее руки обвили его шею. Они встретились друг с другом со страстью двух любовников после долгой разлуки.

Вздохи превратились в смешки и одобрительное бормотание, перешедшее в откровенный смех. Их граф поймал редкую вольную птицу, и, видимо, знал, как ее приручить. Те, кто за мгновение до этого жаждали выступить в защиту леди, теперь интересовались, а не лучше ли предложить свои услуги графу. Графиня сыграла на их чувствах, а граф вернул их к реальности. Место женщины на кухне и в постели, а не на перекрестках. Мужчины одобрительно ухмылялись, когда граф своими действиями разъяснил им свою точку зрения.

Харли с невольным восхищением смотрел на то, как Хитмонту одним жестом удалось добиться того, на что он убил целое утро. Толпа с охотой рвалась вперед, наперебой предлагая услуги мужчине, который только что верхом появился среди них.

Крепко обняв жену за талию, Остин оглядывал усердствующую толпу с внезапным облегчением. Впервые за семь лет они обращались к нему за покровительством, вместо того чтобы избегать с отвращением. Конечно лее, он знал причину, но не мог позволить Обри думать, что она одержала верх.

С лукавой усмешкой он объявил толпе: