Лунный свет и дочь охотника за жемчугом

Проснувшись как от толчка, она чувствует, как в нос ударяет запах соленой свинины. Элиза лежит на плетеной кушетке, комната вокруг незнакома. Обстановка чистенькая, с множеством книг на книжных полках и с расставленными возле мебели вазами, наполненными яркими цветами. Едва она собирается привстать, как в дверях появляется миссис Рисли.

– Вы очнулись! Как себя чувствуете? – ласково произносит она, и Элиза ощущает влагу на своих щеках. Горло жжет. Рядом с ней стоит миска с водой и тряпкой, пропитанной пунцовым. Она подносит руку к лицу и вздрагивает от прикосновения собственных пальцев. Насколько она может судить только по тому, как моргает, глаза у нее опухли и заплыли. Она прощупывает длинный шрам от правой брови до середины скулы. Это больно. Ей отчаянно хочется пить.

– Миссис Рисли, я… – Губы Элизы прилипли к зубам. Ее слова звучат у нее в голове странно громко. Она потихоньку пробует прочистить горло и тут же сникает. Слух в правом ухе и без того неважный притупился почти до нуля.

– Дорогая, зовите меня Джин. – Миссис Рисли ставит перед Элизой маленькую китайскую фарфоровую чашечку и усаживается в кресло, сложив руки на коленях. Она молчит, но на лице у нее написано беспокойство.

– Я даже представить себе не могу, что случилось бы, если вы бы меня не обнаружили, миссис… То есть Джин. Я не знаю… – Слова сухие и жесткие, как соль. – Я оказалась такой слабой…

– Что ж, это не только благодаря мне, – говорит женщина. – Ваш друг Аксель – очаровательный молодой человек. Он появился как раз в тот момент, когда вы потеряли сознание, и перенес вас сюда.

В груди Элизы как-то странно щемит.

– Он сказал, что вернется завтра утром, проводит вас в ваше бунгало, чтобы вы могли там отдохнуть, конечно, после того, как доктор Блайт придет вас осмотреть.

– А что с Мин? – Внезапная мысль обжигает паникой живот Элизы. – С ней все в порядке? – Она пытается податься вперёд, но от малейшего движения перед глазами пляшут звездочки.

– Дорогая, она заходила сюда. Немного напугана, но в порядке. Она больше беспокоится за вас.

Элиза откидывается назад и неуверенно кивает. В груди растёт разочарование. Она должна быть там, разыскивать своего отца. Не здесь.

– Элиза. – Миссис Рисли заламывает руки. – Я должна извиниться перед вами. – Элиза непонимающе моргает. Эта женщина только что спасла ее. После паузы, прочистив горло, она продолжает: – То, что сделал с вами мой племянник, – чудовищно.

Это становится неожиданностью.

– Ваш – кто? – Слова разрывают ей горло. Она хватается за шею, миссис Рисли вскакивает со своего места и поспешно подносит чашку к губам Элизы.

– Сидни человек сложный, – продолжает миссис Рисли. – Бессильный перед своими пороками. Соображает он медленнее большинства мужчин; ему трудно во всем разобраться, это злит его, а как справиться с этими чувствами – он не знает. Но, конечно, это не оправдывает того, что он с вами сделал. – Голос женщины дрожит, и она поспешно ставит трясущимися руками чашку обратно на стол.

У Элизы пересохло во рту. Она понятия не имела, что у миссис Рисли здесь живут родственники, не считая мужа, и даже его редко видели перед смертью. Большинство людей в городе считали миссис Рисли ленивой старой вдовой. Она целыми днями бродила по своему наполненному одиночеством бунгало, а когда на город опускались сумерки, устраивалась в кресле на веранде и дремала, разинув рот, как треска. Потом ещё эти ее странные ночные прогулки. Хотя если бы не они, Элизы сейчас бы здесь не было. У неё звенит в ушах от ужасного осознания того, что Хардкасл мог с ней сделать.

Она оглядывает комнату: единственное кресло с продавленной подушкой; одинокая книга, оставленная открытой на краю. Это жизнь, проживаемая в одиночестве, даже если миссис Рисли и Сид Хардкасл связаны кровными узами. Когда Элиза возвращает внимание к женщине, видит, что та за ней наблюдает.

– Думаю, он может быть как-то связан с тем, что случилось с моим отцом, – сквозь зубы цедит Элиза. – Простите.

Плечи миссис Рисли опускаются ещё до того, как Элиза заканчивает фразу. Она медленно кивает, уставившись в пол. Ненадолго воцаряется тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на камине.

– Меня ничуть не удивляет, что вы говорите такое, – говорит она, пытаясь придать своему голосу убежденности. – Уверена, будь я на вашем месте, думала бы так же. Но Сидни здесь ни при чем. Даю вам слово.

Элиза хмыкает, но звук звучит как всхлип. Пожилая женщина подходит, протягивает ей руку и садится на кушетку рядом с ней. От миссис Рисли пахнет солью и корицей. Элиза ловит себя на том, что придвигается ближе к ней.

– Возможно, ваш отец и Синди были конкурентами, но деловых связей у них друг с другом гораздо больше, чем вы можете себе представить.

Элиза хмурится. Ерзает. Миссис Рисли опять складывает ладони на коленях.