Лунный свет и дочь охотника за жемчугом

Что может твориться сейчас в этом сарае? В ушах звучат слова Хардкасла, произнесённые на веранде. Грязные делишки там творятся. Что он позволяет делать своим ныряльщикам.

Элиза подходит к сараю, чувствуя всю тяжесть ночи на своих плечах. Ночная прохлада загнала горожан обратно по домам, улицы опустели, их освещает тусклый свет из окон лачуг. Остался только свист ветра и приглушённое бряцание закрывающих лавки торговцев.

Она огибает сарай и собирается открыть двери, но обнаруживает цепь с латунным замком на конце. Конечно. Сердце замирает. Чего она ожидала? Подергав железо, чувствует, как в груди зарождается жар, угрожая вырваться наружу мучительным всхлипом. Элиза обходит сарай кругом. Проверяет решетки на окнах, понимая, что это бесполезно. Железо не сдвинется с места. Когда возвращается к двери, у неё возникает идея. Торопливо подняв руку, вытаскивает из волос шпильку. Волосы распускаются, рассыпаясь по плечам. Склонившись над замком, она пытается открыть его, крутя шпильку из стороны в сторону, но все безрезультатно. Стиснув зубы, ударяет по железу, и громкий лязг сгоняет пару летучих мышей с деревьев. Повернувшись спиной, она прислоняется к двери. Колени подгибаются, и Элиза сползает на землю. Теперь ночь полностью вступает в свои права, ее угольно-черный плащ укрывает все вокруг. У Элизы руки чешутся. Она уверена, что за этой дверью должны быть улики – письмо, позабытое оружие, свидание двух любовников. Что-то гораздо, гораздо худшее.

Грязные делишки. Хуже животных.

Она поднимается, с неохотой собираясь возвращаться в бунгало, но внезапно кое-какая мысль приходит ей в голову. Тряхнув головой, Элиза пытается избавиться от нее, но та не дает покоя, как трупная муха, кружащаяся над мясом. Сарай ее отца – не единственный сарай на этом побережье. Здесь есть и другие, четыре или пять штук, ими владеют другие торговцы жемчугом. Сарай Хардкасла всего в нескольких ярдах от того места, где находится она сейчас. Он меньше, чем отцовский, но не намного. Кто сказал, что он тоже не хранит секретов? Элиза оглядывается на город, на тянущийся вдаль пляж: ничего, кроме темных волн, набегающих на берег. Крыша сарая Хардкасла выделяется на фоне усыпанного звездами неба. Вокруг ни души. Она крадется по песку.

* * *

Элиза с удивлением обнаруживает, что дверь не заперта. Более алчного человека, чем Сид Хардкасл, на всем свете не найти, поэтому тем удивительнее представляется, что он оставил свою добычу без надежной охраны. Неужели он столь же глуп, сколь и жесток? А может, он в этот вечер использует свой сарай для других целей. Дверь открывается со скрежетом. В прохладном сухом воздухе сарая песок скрипит на зубах. Она дает время глазам привыкнуть к полутьме и, оглядевшись, видит повсюду покрытые пылью раковины. На вершине составленных друг на друга бочек лежит груда плеток и ножей. Ее передергивает при мысли о том, для чего их используют. Город наводнен рассказами о жестоком обращении Хардкасла со своими людьми. Как он приказывал на всю ночь подвешивать на такелаже своих самых медлительных ныряльщиков, пока не наступит спасительный рассвет. Как однажды он обвязал веревку вокруг шеи человека и протащил за люггером, пока тот не захлебнулся.

Элиза несколько раз моргает. Теперь она может разглядеть яснее. Пол заставлен ящиками, в каждом из которых ровные ряды раковин. Она заглядывает в один из них и достает большую плоскую ракушку. Повертев ее в руках, проводит пальцами по шершавой поверхности панциря. Даже в тусклом свете его гладкая внутренняя поверхность мерцает, как глазное яблоко, переливаясь розовыми, серыми и голубыми тонами. Перед глазами у нее встает отцовский люггер в море и его команда. Водолазы, готовые к спуску, свешиваются с лестницы, на шеях у них мешки для раковин. Рабочие насоса обливаются потом, и тендеры терпеливо удерживают спасательные концы ныряльщиков. Она знает, что они будут ждать, пока водолаз пройдет по дну моря, пока откроет клапан своего костюма, чтобы увеличить поток воздуха и подняться над рифами. Они будут ждать, когда он подергает за линь, сигнализируя на люггер с самого дна океана о месте, где находятся залежи раковин. Элиза перекладывает раковину из одной руки в другую, задаваясь вопросом, отдал ли кто-нибудь из людей Хардкасла за нее свою жизнь.

Приближающиеся шаги застают ее врасплох. Они звучат все громче, а потом в дверном проеме появляется тень. Каким-то образом она знает, что это он. Она может сказать это по невообразимому размеру его плеч и рваному дыханию, тяжело разносящемуся по воздуху. Элиза ныряет за большую корзину, подбирая юбки и сворачиваясь клубком, вспоминая те игры в прятки и стараясь, насколько возможно, оставаться неподвижной. Сквозь тени она видит, что Хардкасл не один. С ним рядом семенит женщина невысокого роста и стройная. Он держит ее за шкирку. На женщине черное платье, в волосы что-то вплетено. От неё волнами исходит страх.