Лунный свет и дочь охотника за жемчугом

– Элиза Брайтвелл. Черт возьми, я должен был догадаться. – Он хватает ее за плечи и рывком поднимает на ноги. Она высокая, но не сравнится с ростом Хардкасла. Она стоит так близко, что чувствует смрад его дыхания и осознаёт, как легко он может с ней справиться. – Мне даже не нужно спрашивать, что ты делаешь в моем сарае, – со злостью шипит он. – Как и все Брайтвеллы, разнюхиваешь что-то. – Она чувствует, что ноги у неё вот-вот подкосятся, но не хочет доставлять ему такого удовольствия.

– Меня нисколько не удивляет, что вы не хотели иметь здесь свидетелей. – Она думает о Мин, как она дрожала от ужаса. – Я знаю, для чего вы используете сейчас этот сарай. Я точно знаю, что вы за человек.

Ее слова заставляют его взорваться от ярости. Он с силой проводит пятерней по ее лицу. Комната тает в головокружительном вихре звёзд. У Элизы закладывает уши, как будто она погрузилась под воду. Она шатается, в оцепенении закатив глаза, а на губах появляется привкус тёплого железа. Она поднимает руки, неуклюже пытаясь защититься, но Хардкасл перехватывает оба ее запястья. Прежде чем она успевает хоть что-то предпринять, чтобы вырваться, ее разворачивают и толкают вперёд, пока она не натыкается на корзину с раковинами по пояс высотой. Элиза борется изо всех сил, сражаясь с цепким захватом его рук. Хардкасл хватает ее за шею и наклоняет ее голову, всем телом наваливаясь ей на спину. В ушах у неё тревожно бьют колокола, но сквозь шум она слышит его слова.

– Из-за таких, как ты, женщин это чёртово место проклято! – Она чувствует жар его дыхания на своём ухе. – Надменные сучки, которые понятия не имеют, когда нужно держать язык за зубами.

Ей удаётся немного повернуть голову, чтобы увидеть, как он берет в руки свой хлыст. Обездвиженная, оцепенев от ужаса, она ничего не может сделать, когда он накидывает ей на горло петлю и рывком дергает назад. Горячая боль. Элиза пытается закричать. Она не может дышать, не может видеть. Жизнь из неё выкачивают. Ей кажется, что она падает. Пульсирующая боль повсюду. Периферийное зрение становится янтарным. Цвета английских листьев осенью. Она вспоминает о своей матери. О том, как сходила за ней с парохода на красную землю. Красный. Цвет лисиц, которые пробегали через сады там, дома. Прятки в лесу. Как они гонялись среди деревьев за матерью. Элиза видит, как ее красивое лицо появляется и снова исчезает. Ее белоснежные зубы, сверкающие среди горящей листвы. Элиза чувствует, как проваливается в темноту. Она борется, чтобы остановить сужающийся до нуля темный туннель. Перед глазами возникает пляж во время отлива. Илистый налёт, чёрный, как уголь. Она бредёт вместе с Баларри, собирая на берегу ракушки. Она чувствует, как Хардкасл упирается ей в спину. Слышит запах волос матери. Смех, как свежие цветы. Отцовский брелок в виде русалочки. Бесценное сокровище. Нед. Когда бархатный занавес падает, она чувствует, как Хардкасл задирает вверх ее юбки.

Почти отключившись, она слышит позади себя грохот, а вслед за ним – отвратительный чавкающий звук – звук столкновения тяжелого предмета с человеческой плотью. Она уверена, что уже должна умереть, но Хардкасл всем своим огромным весом обрушивается на неё. Кнут выскальзывает у него из рук и бесшумно падает на пол. Широко распахнув глаза, Элиза борется за глоток воздуха, прогоняя красный с каждым поверхностным вдохом. Собравшись с силами, она подается назад, отталкивая его тело от себя, а потом слышит, как он заваливается на пол. Она медленно поворачивается, мало-помалу приближаясь к тому, кто стоит за ее спиной. Она видит фигуру, по краям немного расплывчато, окрашенную в пурпурный. Это старуха, и на лице у неё выражение ужаса. Высоко над плечом она занесла трость с золотым набалдашником в виде головы лошади.

Глава 23

Миссис Рисли дрожит. Она опускает трость, и та с громким эхом ударяется об пол.

– Нам нужно уходить, – хрипло произносит Элиза.

Она переступает через лежащее ничком тело Хардкасла. Кровь у него на голове уже стала сворачиваться. Миссис Рисли смотрит вниз, на рану, похожую на кусок мяса в розовой оболочке.

– Он скоро очнётся. Ведь так? – шепчет она.

Элиза берет ее за руку, и они неуверенной походкой вместе выходят в ночь.

– Дорогая, вы в порядке?

Они идут по песку, море ласково плещется перед ними. Элиза поднимает налитые кровью глаза и видит спешащую к ним фигуру.

– Папа? – хрипит она. Слова раскалывают воздух на блестящие осколки. Залитый лунным светом пляж сужается. Ее накрывает спасительная темнота, и она падает на песок.

* * *

Опять краснота. Липкая по краям. Она зевает, горит и кипит. Голоса приходят и уходят. Это один голос или хор? Это песня? Сквозь туман проявляется лицо. Элиза? Теплый бриз проникает сквозь ламели. Она царапает себе шею до крови. Лицо снова возникает в поле ее зрения. Аромат горячего кофе. Ее сознание ускользает в темноту. Элиза? Что-то щекочет ей лицо. У нее перед глазами белые волосы. В этом полупространстве между жизнью и смертью маленького мальчика уносит ветер.