Лунный свет[ Наваждение Вельзевула. "Платье в горошек и лунный свет". Мертвые хоронят своих мертвецов. Почти конец света]

Представляю. Кротков, с залитым кровью лицом, вываливается из «БМВ». По лобовому стеклу машины веером расположились пулевые отверстия. Дверца «БМВ» распахнута. Сиденья и асфальт в кровавых пятнах. Правой рукой Миша судорожно цепляется за руль, левая бессильно лежит на дороге.

Приятное зрелище, черт возьми!

— Но я отыскал выход.

— Обидно.

— Прекратите. В городе я пока показаться не могу. Сижу здесь. Однако интенсивно занимаюсь сбором… материалов…

— Жаждете убедить их, что вы ни при чем?

— Я смогу это сделать. Еще три, максимум четыре дня, и будут готовы доказательства, что гибель азербайджанцев не является местью за Чернова. А пока я вынужден сидеть здесь с этой бестолочью.

— И горцы поверят?

— Безусловно. Мои аргументы безукоризненны.

— Браво. Догадываюсь, каковы их аргументы.

— Нет, послушайте внимательно. Кто-то убивает Диму. Это железно не азербайджанцы, я им верю. Потом кто-то устраняет азербайджанцев. Я невиновен. Они поверят мне. Из этого напрашивается вывод: кто-то пытается стравить две группировки. Этот кто-то убил Диму, затем, когда ход не сработал, убил моих противников. А теперь поймите: насколько упрочатся мои позиции, если этот кто-то будет обнаружен.

— A-а… И вы жаждете, чтобы я его обнаружил. Потом вы заявляете: «Друзья! Перед вами тот, кто строил эти маленькие пакости. Давайте жить дружно». Поправляете бант, мяукаете, и все в ажуре.

— Никита Валентинович, избавьтесь от столь вызывающего тона. Ваша профессия — ловить преступников. Я предлагаю вам поймать преступника. Сегодняшнее правосудие вряд ли способно его покарать. А я — в силах. Вы находите убийцу Чернова, я обвиняю его в убийстве кавказцев, и справедливость торжествует. Условия взаимовыгодные.

— Как в книжке у Кивинова.

— Верно… Ах, вот что. Какая сумма вас устроит? Сто тысяч долларов?

— Ого! А может, лучше скромная однокомнатная квартирка в центре города?

— Договорились. Итак, вы согласны?

— He-а. Пока. Парочка вопросов. Невиновность азербайджанцев вне сомнения?

— Безусловно.

— Деловые партнеры?

— Однозначно нет.

— Кто-нибудь изнутри?

— Я своих на улице не узнаю. И даже не знаю купленных ментов.

— Их много?

— Порядочно. Патрульные покупаются через посредников, с операми Чернов лично встречался. Кого не удавалось купить, с тем дружбу заводил. Причем совершенно искренне. У него такой метод. Однажды Чернов с полковником Шанкаренко подружился и часто шутил: «Это лучший служебный друг», а еще…

— Достаточно. Вопрос в другом. Кто тогда? Мнения?

Миша всем видом показал полную растерянность. А я размышлял. Заманчиво поймать убийцу. Но ведь и Кротков — убийца. Менять шило на мыло… Я в конце концов согласился. Спросите почему? Ответ напрашивается следующий: Никита Чернышев — полный идиот. Впрочем, серьезного резонанса открытие не вызвало. Это известно уже давно.

— Михаил Олегович, у меня только два условия. Пункт первый: вы немедленно даете мне адреса ближайших друзей Чернова и тех, с кем он встречался чаще всего.

— Это легко.

— И пункт второй. Лишь только возникают подозрения, что смерть Димы — результат деятельности какой-либо преступной группы, я тут же отваливаю в сторону. Берегу жизнь.

— Никита Валентинович, неужто так страшно?

— Боится ли солнце, когда его закрывают тучи? Боится ли дерево, когда его пожирает огонь? Боятся ли волосы расчески или ногти ножниц? Стоит ли речке бояться бензина? Карандашу — точилки? Щетине — бритвы? Ответ един во многих лицах. Разумеется, нет.

— Тогда в чем смысл этой белиберды?! — резонно изумился Кротков.

— Все эти вещи существуют в разных измерениях. Они не боятся друг друга. Просто стараются избегать встреч.

Глава 4

Нажал кнопку — и вы на экране.

Нажал на другую — и вас уже нет.

Президент

Непринцев матерился. Матерился громко, механически, не прилагая к этому ни малейших усилий. Ругательства слетали с языка, а вслед появлялись другие. Теняков долго терпел, и все же сломался:

— Чего шумишь?

— Как же мне, Сереженька, не плакати. Налетел ворог в злобном лике экспертов на землю русскую. Неделю, сволочи, результатов экспертизы не представляют пред мои светлые очи. А маньяк-то не дремлет холодной ноченькой. С-скотина.

— Опять?

Теняков поднял голову и сунул в рот сигарету. Паша ему искренне позавидовал.

— Одолжи штучку.

— Ты куришь?

— Балуюсь, когда нос заложен… Спасибочки… Сегодня утром труп в Парке Победы. Московском. Из-подо льда вытащили. Любовь Головнина. С перерезанной глоткой. Точь-в-точь как Андреев обещал.

Сергей о беседе с Костиком слышал. И потому заинтересовался.

— Чего ж ты ему не поверил?

— Пойми! — Непринцев со злости грохнул кулаком по бумагам. — Я себе представить не мог, что Костик в курсе хоть чего-нибудь. Я шел к нему, стараясь узнать побольше о характере Ани! Думал, она спешила на свидание с убийцей, и пытался сообразить, где они могли познакомиться. А Костик стал пороть херню. А потом он заявляет, что следующей станет Люба. Просто потому, что ему так кажется! Что, я должен поверить?! А Судашева обрисовала психа. Нисколько он на Андреева не похож. Я должен верить?!