Лунный свет тебе к лицу (Ты обратилась в лунный свет)

Покидая основное здание, доктор Лейн думал: «Не знаю, чего ждать теперь, но твердо уверен, что работу придется искать самому».

Что бы ни случилось, он решил больше ни дня не жить с Одиль.

Когда он поднялся на второй этаж, дверь спальни была открыта, а Одиль кричала в телефонную трубку, возможно, передавая информацию на автоответчик:

— Ты не можешь так со мной поступить! Не можешь бросить меня просто так! Позвони мне! Ты должен обо мне позаботиться! Ты обещал! — Она с грохотом бросила трубку.

— С кем ты разговаривала, дорогая? — спросил он с порога. — Наверное, с таинственным благодетелем, который вопреки всему нанял меня на это место? Больше не тревожь его или ее, или кого бы то ни было по поводу меня. Что бы я ни сделал, в твоей помощи я отныне не нуждаюсь.

Одиль подняла на него опухшие от слез глаза.

— Вильям, ты так не думаешь.

— О нет, я думаю именно так. — Он изучал ее лицо. — Ты действительно напугана, не так ли? Интересно, почему. Я всегда подозревал, что в этой пустой головке что-то происходит. — Я бы не сказал, что мне интересно, — продолжал он, открывая свой шкаф и доставая чемодан. — Просто немного любопытно. После моего маленького рецидива вчера вечером я был немного не в себе. Но когда моя голова прояснилась, я начал думать и кое-что проверил.

Он повернулся и посмотрел ей в лицо.

— Ты не осталась на обед в Бостоне вчера вечером, Одиль. Я не знаю, где ты была, но твои туфли сильно испачканы грязью, не так ли?

89

Она сбилась со счета. Все бесполезно. «Не сдавайся, Мэги, — приказала она себе, пытаясь заставить свой мозг работать». Так легко забыться, так легко просто закрыть глаза и отбросить все, что с ней произошло.

На фотографии, подаренной Эрлом, в глазах Лайама было какое-то странное выражение, улыбка превосходства, деланная искренность, расчетливая теплота.

Ей следовало догадаться, что в его внезапном внимании к ней было что-то непорядочное. Для него было более естественным забыть про нее на коктейльном приеме.

Она вспомнила голоса прошлой ночи. Одиль Лейн спорила с Лайамом. Она их слышала.

Одиль была напугана.

— Больше не могу! — вопила она. — Ты ненормальный! Ты обещал все продать и уехать вместе со мной. Я предупреждала тебя, что Мэги Холлоувей задает слишком много вопросов.

Все ясно. Теперь все стало так ясно.

Она едва могла сжать руку. Настало время позвать на помощь еще раз. Но она могла только шептать. Ее никто не услышит.

«Сжала... разжала... дыши неглубоко», — напомнила она себе.

Но сознание ее возвращалось к одному, к детской молитве: «Теперь, когда ложусь я спать...»

90

— Ты мог хотя бы сказать мне, что владеешь «Латам Мейнор», — обиженно проворчал Эрл Бейтман. — Я тебе все рассказываю. Почему ты такой скрытный?

— Это лишь вложение денег, — уклончиво ответил Лайам, — ничего более. Я совершенно отстранен от каждодневной заботы о пансионате.

Он въехал на стоянку похоронного музея и остановился рядом с машиной Эрла.

— Иди домой и хорошенько выспись. Тебе это полезно.

— Куда ты поедешь?

— Обратно в Бостон. А что?

— Ты приехал сюда, только чтобы повидаться со мной? — спросил Эрл, все еще раздраженный.

— Я приехал, потому что тебе было плохо и потому что беспокоился за Мэги Холлоувей. Теперь, как сказал, я за нее не волнуюсь. Думаю, она скоро объявится.

Эрл начал выходить из машины, но задержался.

— Лайам, ты знал, где я храню ключи от музея и от катафалка, не так ли? — спросил он.

— Ты к чему клонишь?

— Так просто. Хотел знать, не сказал ли ты еще кому-нибудь.

— Нет, никому. Ну ладно, Эрл. Ты устал, иди домой, а мне пора ехать.

Эрл вышел из машины и захлопнул дверцу.

Лайам Моор Пейн сразу уехал. Он не заметил машины, отъехавшей от обочины и последовавшей за ним, когда он повернул направо.

«Все начинает раскрываться», — мрачно подумал он. Они узнали, что он владелец «Латам Мейнор». Эрл уже начал догадываться, что он был в музее вчера ночью. Тела должны быть эксгумированы, и тогда станет известно, что их не правильно лечили. Если повезет, то обвинят доктора Лейна, но Одиль готова сломаться. Скоро им удастся получить ее признание. А Хансен? Он пойдет на все, лишь бы спасти свою шкуру.

«Что же мне остается? — думал Лайам. — Вся работа зря!» Мечта стать вторым Сквайром Моором, всесильным и богатым, не сбылась. Пойдя на такой риск — использовав средства клиентов, откупив резиденцию и вложив в нее чужие деньги, — он в итоге оказался еще одним неудачливым Моором. Все ускользало сквозь пальцы.

А Эрл, этот беспросветный кретин, был богат, очень богат.

Но каким бы кретином он ни был, Эрл неглуп. Скоро он соберет все факты и тогда поймет, где искать свой гроб.

«Но даже если он догадается, — думал Лапам, — он не найдет Мэги живой».

Ее время истекло, в этом он был уверен.

91

Шеф полиции Брауэр и детектив Хаггерти готовы были уйти, когда в участок позвонил Эрл Бейтман.

— Они все меня ненавидят, — начал он. — Им нравится высмеивать дело Бейтманов, смеяться над моими лекциями. В основе лежит только зависть, потому что мы богаты. Мы всегда были богаты, во всех поколениях, задолго до того, как Сквайр Моор увидел свой первый ворованный доллар!