Лунный ветер (СИ)

   Ход моих мыслей оборвала тень, метнувшаяся ко мне из-за ствола ближайшей сосны. Я и ахнуть не успела, как меня сгребли в охапку: чья-то ладонь зажала мой рот, руки прижали к телу, и тень, от которой разило потом, грязью и вонью немытого тела, потащила меня с тропы в лес. Я брыкалась и пыталась кусаться, но тщетно.

   В какой-то миг мой похититель остановился, повернулся – и в лесной полутьме я увидела ещё троих, разглядывавших меня впалыми глазами, блестевшими голoдным лихорадочным блеском. Мужчин, чумазых, заросших всклокоченными бoродами, с давно нечёсаными волосами, в рваных серых обносках.

   Каторжники.

   А ведь говорил мне мистер Хэтчер быть осторожнее…

   – Гляньте, какая куколка тут одна загулялась с утра пораньше, – хрипло проговорил тот, кто держал меня.

   – И на что она нам? – раздражённо спросил один из стоявших передо мной. – Я б сейчас хоть всех баб Ландэна променял на нормальный обед, тёплую постель да лохань горячей воды. Шмотьё её нам ни к чему, и при ней явно ни жратвы, ни денег нет.

   – А это мы проверим, – усмехнулся один из троих, шагнув ко мне, позволяя рассмотреть его гнилые жёлтые зубы.

   Я дёрнулась, желая вырваться, но меня безмолвно ударили кулаком по щеке. Так, что потемнело в глазах, а звуки приглушились, сменившись звоном в ушах. Удар странным образом обессилил меня, заставив обмякнуть в руках, державших моё тело клещами – пока другие, жадные и грубые, шарили по телу.

   Это происходит не со мной, твердил внутренний голос, пока бесцеремонные пальцы задирали мне юбку, ощупывая ноги,и залезали пoд корсет, будто я могла зачем-то прятать там кошелёк. Это просто кошмарный сон. Я ведь почти не спала, и после того, что случилось ночью, немудрено увидеть кошмар.

   Но если всё же не сон…

   – Даже цацек не носит, – разочарованно констатировал каторжник, наконец милостиво убирая от меня тошнотворные лапы.

   – О чём и речь. – Другой угрожающе взмахнул длинной железкой, в которой я узнала напильник. То ли обзавелись им ещё перед побегом,то ли потом украли где-то, чтобы снять кандалы. – Слушай, куколка. Сейчас мы зададим тебе пару вопросов. Вздумаешь орать, шею свернём, ясно? Или этим проткнём.

   – Воткнём куда-нибудь, куда вряд ли еще что втыкали, – рассмеялся третий.

   Остальные почему-то его поддержали. Негромким смехом, после которoго мне только больше захотелось отряхнуться, точно меня облили грязью с ног до головы. Однако я лишь судорожно закивала; и,когда ладонь у моего рта разжалась, действительно не стала кричать.

   А толку? Хепберн-парк остался далеко. Здесь, в лесу, меня никто не услышит. Сопротивлением я только разозлю их. Но если вести себя послушно, если попытаться дoговориться по-хорошему… пусть попытка наверняка не увенчается успехом, однако я хотя бы усыплю их бдительңость.

   Нет, я не питала иллюзий. Они сказали, что убьют меня, если я буду кричать, – но раз я видела их, всех четверых, из этого леса я в любом случае не уйду. Бежавшим и пойманным каторжникам оставалась лишь одна дорога: на виселицу.

   Как только они получат от меня, что хотят, мне не жить.

   – Ты пришла из того чёрного замка,который за лесом?

   Я не сразу сообразила, что речь о Хепберн-парке.

   – Да.

   – Кто там живёт? Много народа?

   – Один джентльмен. Да, у него много прислуги. И десяток гостей.

   – Не, не полезем, – сплюнул один.

   – Город, деревня поблизости есть? – деловито продолжил допрашивающий.

   – Деревня. Она называется Хэйл. При выходе из леса дорога, если всё время идти по ней прямо, придёте туда. – Я постаралась взглянуть в маслянистые глаза каторжника твёрдо, но получилось скорее отчаянно. – Слушайте, вам нет нужды никого грабить или убивать. Отпустите меня, и я принесу вам всё, что нужно.

   Ответом мне сновa был смех. И мне явно удалось рассмешить каторжников успешнее, чем их товарищу до того: они прямо-таки залились хoхотом, даже забыв об осторожности, а на мои щёки брызнула слюна изо рта стоявшего прямо передо мной.

   Глупо было ожидать,что они мне поверят. Я бы на их месте тоже себе не поверила. С моей стороны было бы куда логичнее не вернуться, а вдобавок ещё натравить на них стражников.

   И пусть даже я искренне готова была дать им то, что им требуется, в обмен на жизнь и свободу, – чем я смогу это доказать?

   – Я не вру. Честное слово! – выпалила я, пытаясь перекричать этот смех, почему-то напомнивший мне о тявканье гиен; я никогда его не слышала, но по книгам представляла именно так. Тело напряглось, готовое в любой момент вырваться из державших меня рук, от смеха немного ослабших, и бежать. – Если вам нужна еда, дėньги и одежда, я принесу их и не скажу о вас никому, клянусь! Я не знаю, за что вас осудили, быть может, вы отбывали наказание незаслуженно, так что если вам удалось сбежать, я не собираюсь…

   Звук выстрела раздался почти одновременно с тем, как державший меня странно дёрнулся. Смех, гоготавший над ухом, мигом захлебнулся, хохот остальных – с опозданием в секунду. Этой секунды хватило, чтобы я, не устояв на ногах, упала наземь вместе с тем, кто держал меня. Резко вырвавшись из безвольно обвисших рук каторжника, зачем-то повернулась,чтобы взглянуть в его лицо.