Лунный ветер

От удивления – смысл его последней фразы остался для меня совершенно неясен – я всё же подняла голову, встретив его взгляд.

В ночи мне трудно было рассмотреть выражение его глаз, но выражение его лица заставило меня нервно сглотнуть.

– Видите ли, – продолжил Гэбриэл, и в голосе его ещё плескались отзвуки холодного смеха, – я всё гадал, с чего прелестное создание вроде вас так заинтересовалось потрёпанной личностью вроде меня. Поскольку моя внешняя и внутренняя привлекательность в ваших глазах представлялась мне весьма сомнительной, я искал причины в ином. И, как теперь выяснилось, не прогадал. Не знаю уж, что заставляет юных дев видеть притягательность в зле и грезить об обаятельных демонах, однако за свою жизнь я сталкивался с этим не раз. – Даже в темноте я увидела, как презрительно дёрнулся уголок его рта. – Что ж, поздравляю. Вы превзошли все мои ожидания. Я полагал, вы считаете меня кем-то вроде мистера Рочестера, а сами жаждете стать великим сыщиком, раскрыв, куда именно я припрятал свою сумасшедшую супругу, но оборотень?.. – Он лениво сомкнул ладони в хлопке – раз, другой, третий, одаривая меня саркастичными аплодисментами. – Браво.

Я хотела возразить, хотела сказать, что всё совершенно не так, но слова отчего-то отказались идти на язык. Да и было ли всё в действительности совершенно не так? Вызвал бы новый сосед у меня такой интерес, не придумай я самой себе страшную сказку про оборотня, героиней которой мне так хотелось оказаться?..

– Значит, хотите знать правду. – Шагнув вперёд, Гэбриэл упёр руку в стену рядом с моим лицом. – Извольте. Вот история моей жизни, которую вы так жаждали услышать. – Его прищур обжёг меня холодом. – Желторотым юнцом я сбежал на войну. Мне посчастливилось увидеть победу при Ватерлоо и вернуться, отделавшись парой царапин, но продолжать военную карьеру я не пожелал. Вместо этого я решил стать Инквизитором. Мой достопочтенный отец был банкиром, и он с одобрением отнёсся к моему выбору, оплатив моё обучение. По его смерти семейное дело унаследовал мой старший брат, но мне досталась половина состояния… сумма весьма и весьма приличная. Финансовое благополучие в итоге позволило мне добиться руки прелестной девы из семьи обедневших аристократов, завоевавшей моё сердце. – Ядовитая ирония, с которой он говорил об этом, мало вязалась с его словами. – Предоставив моей дражайшей супруге возможность вволю тратить мои деньги и блистать в обществе, сколько её душеньке угодно, сам я вынужден был коротать дни, а порой и ночи на службе. Впрочем, не сказать, чтобы меня это огорчало: светские сборища всегда казались мне пустыми болотами ханжества и лицемерия, и куда больше меня радовали наши уединённые вечера дома, куда я всегда так спешил. Специфичные радости супружеской жизни случались между нами куда реже, чем мне бы хотелось, но я уважал желания жены и не придавал особого значения тому, что желание разделить со мною ложе возникает у неё до прискорбного нечасто. В конце концов, нежной возвышенной леди действительно должно претить это низменное занятие, а мне была противна сама мысль расценивать жену как средство продолжения рода и удовлетворения своих плотских потребностей. Главное в браке – дружба и близость душ, думал я и был абсолютно уверен, что с этим-то у нас всё в полном порядке. – Последние слова сопроводил бесконечно горький смешок, мигом остудивший мои щёки, смущённо запылавшие от его речей. – Карьера моя складывалась, супруга, несмотря на редкость наших попыток обзавестись наследником, всё же обрадовала меня вестью о скором рождении маленького Форбидена, и я считал себя счастливейшим человеком… когда добрые люди вдруг раскрыли мне глаза, что на моей голове давно уже выросла пара прекрасных развесистых рогов, а мой будущий наследник вполне может оказаться не моим.

Гэбриэл замолчал, не то переводя дыхание, не то поглощённый воспоминаниями; и, вспомнив свои давние догадки по этому поводу, я вместо изумления ощутила удовлетворение.

Не зря всё же я тогда акцентировала внимание на его речах об измене…