Луны волшебное сияние

Но, не успев договорить, она оказалась в кольце других рук и вскоре уже переходила, кружась, от одного партнера к другому. Музыканты поддали темпа, а Динки Говард, довольный тем, что так много народу дружно стаптывает каблуки, махнул оркестру продолжать. Джейн оглядывалась, высматривая Колина, но он волчком вертел вокруг себя розовый дамаск, и Джейн не сдержала улыбки при виде его страдальчески-обреченного лица.

Музыка снова переменилась, Джейн подхватила новая пара рук. На их прикосновение тело отреагировало таким трепетом, что, и, не поднимая головы, она уже поняла, кто ее партнер. От волнения оступилась, споткнулась — объятия стали теснее.

— Слишком много танцев для такой маленькой девочки в столь поздний час, — произнес низкий голос. — Почему нынче вечером Джейн ведет себя, как Джейни?

— Но они ведь нераздельны. Я — и Джейн, и Джейни.

— Ну да, маленькая неумеха и Мата Хари в одном лице, — хмыкнул он. — В чем дело, Джейн, я вас чем-нибудь обидел?

— Разумеется, нет. А почему вы спрашиваете?

— Потому, что у дверей в этот зал вы прошли мимо меня, как мимо пустого места.

— Но я вас действительно не видела.

— Вздор! Если б я…

Тут опять заиграли другую мелодию, и, видя, как к ним с явным намерением пригласить Джейн направляется какой-то мужчина, Стефен схватил ее за руку и вытолкнул за дверь, находившуюся прямо за спиной. Не выпуская руки, повел по палубе, пока танцзал не скрылся из виду, а звуки музыки стали едва слышны.

— Как хорошо побыть в тишине, — произнес он и, продолжая держать ее за руку, прислонился к перилам.

А она острее обычного ощущала его близость, исходивший от тела жар, резкий запах лосьона, смешивавшийся с ароматом сигары. Но за всем этим чувствовались волнующий запах мужского тела, тепло кожи, и сразу захотелось тесно, всем телом прижаться к нему и закрыть глаза "И чего стоит вся эта пресловутая эмансипация!" — с горечью подумала Джейн. Один лишь взгляд, одно прикосновение стоящего мужчины — и все помыслы о свободе сметены властным желанием быть завоеванной и подчиниться!

Она попыталась вырвать руку, но его пальцы только сильнее сжались.

— Ну, уж нет, — сказал он. — Теперь-то не убежите. Я хочу получить ответ на свой вопрос.

— Какой вопрос?

— Почему вы вдруг обдали меня холодом?

Она заколебалась, не рассказать ли правду, но потом решила — не стоит. Узнай он причину гнева, вполне может сообразить, отчего это ее так задело. И незачем ему знать правду. Незачем знать, что она его любит. Вот оно! Наконец-то, она откровенно призналась себе в том, что подсознательно почувствовала уже с самой первой встречи. Она любит его. И от охватившей ее дрожи, Джейн даже прислонилась к перилам, ощутив плечами их холод и задрожав еще сильнее. Как же можно любить едва знакомого человека? Человека, столь же недостижимого, словно он находился на другой планете?

— Так как, Джейн, — произнес он прямо в ухо. — Вы ведь не ответили на мой вопрос.

— Так нечего… нечего отвечать. Вы меня просто неправильно поняли. Я хотела сказать… ну, объяснить, что вовсе не обязательно и дальше быть со мною таким добрым и любезным.

— Но мне самому нравится быть с вами и добрым, и любезным, хотите вы того или нет.

Она молчала, продолжая смотреть на темное море, на посеребренные луной гребешки волн. Стефен пошевелился за спиной, и вдруг вместо нежного касания легкого ветерка на ее плечи обрушились сильные, тяжелые руки. Впились в нежную кожу, потом, скользнув вниз, стиснули груди. Она задрожала и, пытаясь вырваться, повернулась к нему лицом. И не узнала: глаза превратились в узкие щелочки, запавшие щеки придавали его лицу демонический вид, а рот… Рассмотреть рот она уже не успела, а просто ощутила на своих губах. Ни отвернуться, ни вырваться… Ею овладели чувства, совершенно незнакомые, — страх, экстаз и всепоглощающее желание слиться, раствориться…

Он целовал ее снова и снова, пока все ощущения не возопили в ней, что еще чуть-чуть — и будет поздно. Изо всех последних сил Джейн рванулась, и он отпустил ее так резко, что пришлось прижаться к перилам.

— Прошу прощения, — охрипшим голосом произнес Стефен. — Не следовало этого делать, все — море, теплоход. Я же говорил, что он рушит всякие преграды и запреты, верно?

И, не сказав больше ни слова, повернулся и широкими шагами пошел по палубе и пропал на одном из трапов, оставив Джейн наедине с тенями, морем и несущимися в бешеной скачке мыслями.

Глава шестая

Поутру Джейн сочла свое вчерашнее поведение совершенно необъяснимым. При свете солнца все страхи показались нелепыми, и она разозлилась на себя за то, что не передала Стефену слов Клер. Опасения же, будто он догадается о ее чувствах, были, скорее всего, надуманными и потому беспочвенными. И в самом деле, он скорее уж заподозрит что-то, если она и дальше будет вести себя так же по-детски. Единственно правильное решение — притвориться искушенной, дать понять, будто ее вовсе не интересует, почему ему вздумалось приглашать ее в Канны.