lurie

У спартанцев, отмечает Энгельс, «брачные отношения во многом еще более архаичны, чем даже те, которые изображены Гомером. В Спарте существует парный брак, видоизмененный в соответствии с принятыми там воззрениями на государство и во многих отношениях еще напоминающий групповой брак. Бездетные браки расторгаются: царь Анаксандрид (за 500

лет до н. э.), имевший бездетную жену, взял вторую и вел два хозяйства;

Несомненно, к микенской эпохе восходит и спартанская царская власть. Царей здесь было двое — из разных домов. Каждый гражданин обязан был отдавать царям определенную часть урожая и приплода; имуществом единственной наследницы, не имеющей братьев, также распоряжался царь, назначая ей мужа по своему усмотрению; подобно тому, как после смерти спартанца в частном доме на некоторое время закрывался доступ в помещение, где он жил, так по смерти царя закрывался доступ на городские площади и улицы — очевидно, они считались его собственностью. Из этого видно, что некогда в Спарте (так же, как, например, в Египте) царь считался собственником всей земли.

Ряд других пережитков показывает, что некогда власть спартанского царя была неограниченной, и он считался божественным существом. По спартанскому закону в случае единогласия между двумя царями их распоряжения считались имеющими безусловную силу. Ряд пережитков показывает, что цари некогда считались земными богами. Они назывались «архаге-тами»; такой титул, кроме них, прилагался только к богам: их называли theotimetoi (чтимые, как боги). Цари из дома Еври-понтидов считали себя рожденными от связи их матерей не с их земным отцом, а с героем (первоначально богом) Астра-баком (о параллельных представлениях в древнем Египте и на Крите мы говорили выше, на с. 67 — 69). При возвращении царей из похода их встречали почти божескими почестями. Как и в Египте, принимались особые меры, чтобы предохранить труп царя от разложения: царей хоронили в меду. Наконец, царей считали земными воплощениями небесных богов Тиндаридов: пока оба царя вместе выступали в поход, за ними несли примитивную двойную деревянную икону с изображением Тиндаридов; когда вышел закон, что в поход должен выступать только один царь, икону распилили пополам и вместе с царем стал выступать в поход только один Тиндарид. Все эти установления позднейшей Спарты восходят к глубочайшей старине.

около того же времени царь Аристон, у которого были две бесплодные жены, взял третью, но зато отпустил одну из первых. С другой стороны, несколько братьев могли иметь общую жену; человек, которому нравилась жена его друга, мог делить ее с ним и признавалось приличным предоставлять свою жену в распоряжение, как выразился бы Бисмарк, здорового «жеребца», даже если тот не принадлежал к числу сограждан. Из одного места у Плутарха, где спартанка направляет к своему мужу поклонника, который домогается ее любви, можно заключить, согласно Шёману, даже о еще большей свободе нравов. Действительное нарушение супружеской верности — измена жены за спиной мужа — было поэтому неслыханным делом. С другой стороны, Спарта, по крайней мере в лучшую свою эпоху, не знала домашнего рабства, крепостные илоты жили обособленно в имениях, поэтому у спартиа-тов было меньше соблазна пользоваться их женами. Естественно, что в силу всех этих условий женщины в Спарте занимали гораздо более почетное положение, чем у остальных греков» (Энгельс Ф. Происхождение семьи...// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 66—67).

В XII —XI вв. в Пелопоннес вторгаются дорийские племена. Они захватывают Мессению, Лаконию, Аргос. Что касается местного ахейского населения, то часть бежала в горы, в Аркадию, где сохранила до исторического времени древний ахейский язык, часть эмигрировала за море, часть была перебита или обращена в рабство. Но некоторой части удалось, несомненно, удержаться в своих укрепленных поселениях; дорийские пришельцы завязали с ними мирные сношения, стали заключать с ними браки и отчасти усвоили их религию и культуру, стоявшую, несомненно, выше религии и культуры пришедшего дикого племени.

Так было и в Лаконии. Дорийцы пришли сюда, по-види-мому, через узкое ущелье Еврота, приведшее их с севера, из Аркадии: на той территории, где они первоначально обосновались, в северной части Лаконии у города Спарты не найдено никаких остатков микенской культуры. Они заняли северную и среднюю часть долины Еврота, затем разрушили микенскую Спарту, но взять укрепленный микенский город Амиклы не могли. Южная часть Лаконии на первых порах, по-видимому, оставалась в руках ахейцев.

Вслед за завоеваниями в Лаконии наступило мирное сближение с местным населением и заимствование местной культуры. Мы уже указали на ряд микенских черт в спартанском государственном устройстве; необходимо отметить, что не только два спартанских рода, Эгиды и Талфибиады, считали себя в позднейшее время потомками ахейцев, но и сами спартанские цари из династии Агиадов, как сообщает Геродот, считали себя не дорийцами, а ахейцами, т. е. потомками додорий-ских царей Спарты.