lurie

Спартиаты разделились теперь на два слоя: на полноправных спартиатов, сохранивших свое имущество и называвшихся «гомеями» (homoioi), т. е. «равными» (ср. английских «pairs» — «пэров»), и на всех остальных — «гипомейонов» (hypomeiones), т. е. «меньших». Последние были лишены всяких прав, кроме только, может быть, права участвовать в народном собрании, апелле, что не имело в это время большого значения. Гипо-мейоны не могли быть избираемы ни в число геронтов, ни

2

Алкивиад первый. 122 Е. У Платона эти слова говорит Сократ еще в эпоху Перикла, но это явный анахронизм.

в число эфоров. Теперь в Спарте мы встречаем новое учреждение — «малую экклесию». В ней участвовали только гомеи, и как раз наиболее важные дела не передаются на решение общего народного собрания — апеллы: их решает «малая экклеб-сия». В Спарте усиливается брожение среди обездоленных групп, и гипомейоны для общей борьбы с гомеями сближаются с периэками и илотами, стремясь добиться расширения прав обездоленных групп. Из правивших в Спарте представителей двух царских домов, Агиадов и Еврипонтидов, Агиады опирались в значительной степени на бесправные группы.

Борьба «партий»

В рассматриваемое время такой позиции, по-видимому, держался царь Павсаний. Возглавляемая им группа считала политику Лисандра гибельной для Спарты, столетиями воздерживавшейся от широких международных предприятий и пытавшейся сохранить старинную простоту еще эпохи Мессенских войн. Эта партия стояла за сближение с Афинами, против угождения персам и против каких-либо насильственных переворотов в греческих городах, так как эти перевороты нарушали традиции Пелопоннесского союза.

Мы уже говорили выше о том уважении, с которым относился к автономии малоазийских греков противник Лисандра Калликратид, представитель этой партии, о его возмущении низкопоклонством перед персами и стремлении к миру с Афинами. Партия Агиадов готова была пойти частично на расширение прав илотов, начало которому положил царь Плистоанакт, освободивший в конце V в. часть илотов.

Теперь момент был особенно благоприятен для демократического переворота; царь из дома Еврипонтидов Агис скончался, а его сын Леотихид, вероятно, склонялся на сторону группы Павсания. Вышло, по-видимому, так, что оба царя — и Павсаний и Леотихид — оказались сторонниками реформ. По спартанским законам, если между царями существовало единогласие, они были самодержавны, и эфоры не могли опротестовать их постановления; поэтому группа, господствовавшая в Спарте, всегда и стремилась к тому, чтобы между царями были разногласия. Теперь, однако, положение создалось тяжелое. Группе, стоявшей против реформ, пришлось использовать старинное средство удаления нежелательного царя. Свидетели, вероятно, подложные, доказывали, что Леотихид не настоящий сын Агиса, а плод прелюбодеяния, правда, как утверждали другие свидетели, Агис перед смертью заявлял, что все слухи об измене его жены ложны, что Леотихид — его родной сын. Но с этим не посчитались, Леотихид был отстранен от престола, и царем был назначен брат Агиса Агесилай, которого выдвинул Лисандр, рассчитывавший, что Агесилай будет послушным орудием в его что при помощи Агесилая он будет господствовать Но Лисандр ошибся. Через короткое время Агесилай Лисандра от дел и сам стал руководить политикой

руках и в Спарте, отстранил Спарты.

Заговор Кинадона

Устранение Леотихида и вступление на престол Агесилая обмануло надежды всех тех обездоленных, которые рассчитывали на реформы. Вполне естественно, что они стали думать о настоящем восстании и об уничтожении правящего класса. Во главе заговора стал некто Кинадон, один из гипомейонов. Нашелся, однако, доносчик, который своевременно сообщил правящей партии о заговоре. Ксенофонт (Греческая история. III, 3, 5 — 9) красочно описывает эти события:

«Кто-то возбудил перед эфорами обвинение в заговоре, причем был указан и руководитель его — Кинадон; это был юноша сильный телом и духом, но не принадлежавший к сословию го-меев. Когда эфоры спросили, каков был план заговора, доносчик сказал, что дело произошло таким образом. Кинадон отвел его в отдельную часть агоры и приказал ему сосчитать, сколько спартиатов на агоре. Тот насчитал, кроме царя, эфоров и геронтов, еще около сорока спартиатов. — „С какой целью, Кинадон, ты приказал мне их сосчитать?" Тот ответил: „Вот этих