lurie

Вместе с упадком торговли сокращается и кругозор грека; ярким показателем этого положения вещей является характерное для гомеровских поэм представление, будто конец света,

скую выучку, и тот сложный цикл религиозно-образовательной мудрости, который при почти полном отсутствии письменности требовал много времени и привычки усвоения. Наконец, знатному удалось навязать массам не только свою религию, которая теперь стала искусно обслуживать интересы правящего класса, но и свои моральные воззрения, согласно которым умение соблюдать сложные предписания «хорошего тона» тогдашнего общества, военная доблесть, гостеприимство и щедрость определяют нравственное совершенство, а так как эти добродетели доступны только богатым, то в греческом языке agathos стало означать одновременно и благородного по происхождению, и богатого, и добродетельного, слово kakos — и человека из простонародья, и дурного в нравственном смысле; слово poneros, «обремененный трудом» (от слова ponos, труд), стало означать «подлый». Так и в русском языке слово «подлый» первоначально просто означало «человек низшего сословия».

полный чудовищ и всякого рода фантастических ужасов, находится совсем недалеко от Греции. Теперь привозятся в незначительном количестве только предметы роскоши для знати. Их привозят в первую половину изучаемой нами эпохи финикийские купцы на финикийских кораблях, так как греки этой эпохи лишь постепенно начинают научаться каботажному торговому мореплаванию, т. е. плаванию вдоль берегов.

Поселения финикиян не носили прочного характера. Финикийские купцы выгружали на берег свои товары и вели торговлю с местными племенами; когда же все товары были распроданы, они вовсе покидали место стоянки, причем, если удавалось, грабили местное население, уводили женщин и т. д. В XV книге «Одиссеи» мы читаем:

Прибыли хитрые гости морей, финикийские люди, Много соблазнов они привезли в корабле чернобоком... Те, целый год оставаясь на острове нашем, прилежно Свой крутобокий корабль нагружали, торгуя товаром.

Мы узнаем также, что это яркие драгоценные безделушки, ствовали на женщин:

были за «соблазны»; это были которые столь неотразимо дей-

В дом он отца моего дорогое пр^рес ожерелье,

Золото в нем и янтарь чудесный друг друга сменяли,

Тем ожерельем моя благородная мать и рабыни Все любовались. Оно по рукам их ходило, и цену Разную все предлагали...

Уезжая, финикийцы, как рассказывается дальше, похитили царского сына. Точно так же и Геродот, сообщая старинный миф об Ио, рассказывает, что финикийцы, распродав свои товары, напали, как было у них заранее условлено, на пришедших к кораблю женщин; несколько женщин им удалось схватить и увезти. В этом мифе, быть может, сохранились воспоминания об обстановке гомеровской эпохи.

В другом месте «Одиссеи» рассказывается, как грек впервые научается торговать у финикиянина. Здесь один из братьев, получивший слишком малый участок земли в наследство и предпочитавший войну мирным занятиям, отправляется в море. После того как пиратское нападение на Египет окончилось ³

плачевно, герой был пощажен египетским царем и жил у него из милости.

Прибыл в Египет тогда финикиец, обманщик коварный,

Злой кознодей, от которого много людей пострадало...

В Ливию с ним в корабле, облетателе моря, меня он Плыть пригласил, говоря, что товар свой там выгодно сбудем,

Сам же, напротив, меня, не товар наш, продать там замыслил.

Наконец, в «Илиаде» мы встречаем уже купца — греческого аристократа:

Тою порою пристало к нам много судов из Лемноса,

Черным вином нагруженных, Эней Леонид снарядил их...

Детям Атрея, царям Агамемнону и Менелаю,

Чистого тысячу мер подарил он вина дорогого,

А остальное вино пышнокудрые дети ахейцев

Все покупали, платя — кто железом, кто яркою медью,

Или рабами людьми.. .

Отметим попутно, что здесь, как и в других местах у Гомера, нет еще речи ни о чем, напоминающем деньги. Торговля чисто меновая, наиболее распространенная в гомеровскую эпоху, счетная единица — быки. Несомненно, однако, что греческие купцы еще были редким явлением; аристократия относилась к ним полупрезрительно. См. кн. VIII «Одиссеи»:

Но Евриал Одиссею ответствовал с колкой усмешкой:

«Странник! Я вижу, что ты не подобишься людям искусным В играх, одним лишь могучим атлетам приличных: должно быть Ты из торговых людей, объезжающих бурное море В многовесельных своих кораблях для торговли, о том лишь Мысля, чтоб, сбыв свой товар и опять корабли нагрузивши,

Вволю нажить барыша: но с атлетом ты вовсе не сходен».

Мрачно взглянув исподлобья, сказал Одиссей благородный и т. д.

Это предположение чрезвычайно оскорбило Одиссея. В то же время, несмотря на наличие большого числа зависимых людей и на появление рабства, знатный аристократ еще не видит ничего зазорного в том, чтобы самому заниматься физической работой. Так, мы из «Одиссеи» узнаем, что отец царя Одиссея Лаэрт сам перекапывал виноградник. Сам Одиссей собственноручно изготовляет себе кровать.