Lurk (СИ)

Он поднялся, почувствовав, что рука соскользила с него. Чья-то рука. Страха не было. Было удивление — парень сел на кровати, посмотрел направо и увидел девушку, что лежала рядом. Босая, растрепанная… беззащитная.

Ему нужно избавиться от нее. Он запретил себе думать о ней в эти два дня, он не должен нарушать свою клятву. Неизвестно кому он пообещал, что оставит свою провально-глупую идею добиться ответности Лидии, он намерен сдержать обещание. Только он совершенно не знает, разбудить ее или оставить.

«Она все-таки пришла к тебе», — шепнул голос в голове. Стайлз отогнал эту мысль, он все еще был намерен сдержать слово. Парень подполз к краю кровати, свесил ноги… и еще раз обернулся. Он наткнулся взглядом на взгляд Лидии, которая видимо из-за движений, проснулась. Спала она чутко — Стилински ей не завидовал.

Он отвернулся. Лидия не шевелилась. Он тоже.

— Если ты пришла за ответами, то зря стараешься, — произнес он, поднимаясь. Лидия все еще не двигалась.

— Можешь ничего мне не говорить. Я просто хочу побыть рядом.

Стайлз остановился посреди комнаты. Он забыл про комиксы. Он забыл про Малию. Оказывается, ему не снотворные были нужны, а Лидия рядом. Его уверенность растопилась как сахар в горячем чае. Как лед под воздействием палящих лучей весеннего солнца. Слабость, иллюзии, желания и чувства — все вновь всколыхнулось как осадок в чайнике. Стайлз медленно обернулся. Лидия лежала повернутая к нему спиной.

— Зачем я тебе? Ты ведь… раньше и не замечала меня.

Лидия ощущала себя так, словно в нее вкачали цемент, который начал застывать. Она не могла пошевелиться. Она слышала голос Стайлза, она хотела увидеть его взгляд, но не могла выйти из оцепенения. Не могла пошевелиться, потому что иначе ей казалось, что она проснется, если шелохнется.

— Я просто хочу, чтобы все было, как прежде… чтобы ты был прежним, — девушка тихо подняла голову, потом медленно встала сама, села на край кровати, все еще не веря в то, что мир вокруг нее не пошатнулся. — А теперь… теперь все скрываются. Таятся. Исчезла искренность, исчезло былое доверие. Никто и не хочет замечать, что с тобой что-то не так.

— Со мной все в порядке, — чуть громче произнес Стилински. Лидия глядела в сторону, она не плакала, но была в каком-то пограничном состоянии. Ему раньше очень бы польстило, если бы она вот так пришла к нему, если бы заснула на его кровати, если бы обняла его. А теперь… теперь ему хотелось забыть ее.

— Но ведь ты тоже что-то скрываешь, — она подняла голову, вперила в него этой полный мольбы взгляд.

— Ты сказала, что пришла не за этим, — у него есть пути для отступления, но он не вспоминает о них. Он думает о Лидии, сидящей здесь и сейчас в его комнате. О Лидии, которая заботится о нем, которая беспокоится и хочет помочь.

Но которая никогда не одобрит его выбора. Если узнает, что Стайлз подписался на все это ради нее — то все обернется полным провалом. Поэтому Стилински станет молчать не только потому, что Кира его попросила об этом, но и потому, что Лидия это не оценит.

Она мало какие его поступки оценивала.

— Что ты собирался де… — она получила его укоризненный взгляд и замолчала на полуслове. Ладно, она не будет разговаривать, не будет задавать вопросы. В комнате темно, разговаривать им как оказалось не о чем, но уходить Лидия пока не собиралась. Она решительно взглянула на парня, а потом так же решительно поднялась.

— Тогда… потанцуй со мной, — произнесла она, вспоминая тот вечер, когда она застукала его с Малией. Вспомнила все эти откровенные взгляды, молчание, за которым скрывалось столько слов, которых сейчас было катастрофически мало. Она вспоминала все это и медленно подходила к обескураженному парню.

— Нужно включить музыку, — произнес он растеряно, когда Лидия встала рядом.

— Тогда мы будем ограничены во времени, — она кладет руки на его плечи и подходит ближе, почему-то вспоминая тот разговор на парковке и то, как сильно и неожиданно для них обоих он схватил ее за талию.

Стайлз аккуратно и будто боясь разбить Лидию, обнимает ее, привлекая к себе. Она прижимается к нему так, как это делала Малия, но теперь Стайлз испытывает совершенно другие эмоции, которые намного сильнее, намного ярче. Он ведь обещал себе не прикасаться к ней. Клялся ей, что ему не нужна ее компания. А теперь они стоят, прижавшись друг к другу и начиная неуверенно топтаться на месте, плавно — будто в них самих поломка — кружиться вокруг собственной оси. В первые секунды это смахивает на какой-то ритуал.

Потом мысли улетучиваются. Остаются лишь ощущения.