Lurk (СИ)

Теперь она вообще не понимает, что творится в его голове.

— И часто ты сбегаешь из дома? — ее вопрос весьма логичный и правильный в контексте этой ночи. Перед ними — раскинувшаяся лента дороги, которая почему-то совершенно безлюдна. Никаких лихачей и спешащих домой бизнесменов, только они одни, и все, что их окружает — мрак и звенящая тишина.

— Иногда.

— С Кирой?

— Ага, — он чуть сбавляет скорость, меняя передачу, видимо давая им время — ей, если быть точнее — задать все необходимые вопросы. Эта подачка — роскошь для них, которую они позволяют себе.

— Расскажи мне. О ваших отношениях, — она парцеллирует фразы, специально заостряя внимание на словах «мне» и «отношениях». В ее речи — все тот же надменно-императивный тон, к которому Стайлз так привык. Он вновь бросает в ее сторону льдистый взгляд, в котором нет ни былого восхищения, ни трепетной любви. Лишь холодное оценивание — не больше.

Она ожидает что-то типа: «Если ты мне расскажешь о своих», но он уже давно не интересуется ее с Эйданом отношениями, и Лидия смиряется.

— Кира мне помогала, — начинает он, как-то легко поддаваясь на ее уговоры. Это немного тешит самолюбие Лидии — все-таки пока еще она имеет над ним власть. Однако следом за этой мыслью появляется другая — Стайлз просто отвечает на ее вопрос. Он стал намного проще относиться к ее словам и ее вниманию, уже не стелясь к ее ногам тем заискивающим щенком, каким когда-то был. — Я не знаю, почему тогда исчез на два дня. Когда я искал ее, я попал в какое-то странное место — то ли в другую реальность, то ли в ее сознание, то ли в ее сны — не знаю. Было жутковато, — он улыбается, вспоминая о тех своих страхах, как о чем-то необоснованном. От него пахнет сигаретами и отрешенностью, Лидии нравится этот полный горечи аромат, она вдыхает его полной грудью и облокачивается о кресло. — Но потом Кира научила меня принимать действительность такой, какая она есть. Научила меня смиряться со многими вещами. Научила… выходить из тени.

— Это у тебя получается отлично, — она произносит эти слова быстрее, чем успевает себе отдать отчет, а потом быстро закусывает губу и резко отворачивается, окончательно выдавая себя. Ей хочется взять эту Киру, вывезти ее куда-нибудь вМексику и оставить там, чтобы она больше не вмешивалась в их жизнь.

Это паршиво признавать — даже самой себе, но она скучает по старому-доброму Стайлзу.

— Она мой друг, Лидия. Впервые человеку от меня ничего не нужно.

— Скотту тоже от тебя ничего не нужно, — она в последний момент меняет «от меня» на «Скотту», понимая, что ее снова замыкает, и слова все хуже поддается контролю. В какой-то момент ей хочется высказать все, но она молчит. Молчит, вжимаясь в кресло, пока Стайлз заворачивает на какую-то улицу, сбавляя скорость еще больше.

— Она принимает меня таким, каков я есть, — он словно и не слышит ее реплику. Лидия вновь робко смотрит на парня, подмечая, как изменились интонации в его голосе: холод исчез, осталась доброта, осталась благодарность — Стайлз будто стал прежним.

Может, он и не менялся? Может, он просто перестал смотреть на Лидию, как Бога? Может, Кира просто-напросто разбила его идеал?

— Даже мир теней мне показала во всем его отвратительном великолепии, — усмехается, но опять же беззлобно. Мартин кажется, что даже сейчас Кира с ними. Это злит ее еще больше, ее на несколько секунд снова замыкает, и она только через пару мгновений переспрашивает:

— Мир теней?

— Я тебе расскажу когда-нибудь.

— И когда же? — спрашивает она. В ее нотках голоса угадывается прежняя высокомерная Лидия. Высокомерная Лидия и улыбчивый Стайлз — может, все все-таки вернется на свои места?

— Когда научишься принимать действительность такой, какая есть, — он паркуется в каком-то задрыпаном дворике возле какого-то задрыпанного магазина и глушит мотор. Лидия недоуменно смотрит на Стилински, ожидая объяснений, но тот молча вылезает из машины. Мартин следует его примеру, понимая одно: он привел ее к неизбежности.

2.

Они выходят в зябкую и одинокую ночь, где им никто не может помешать. Пустые улицы этого переулка заставляют Лидию почувствовать себя зябко и жутко. Девушка кутается в кофту и шагает за Стайлзом, осматриваясь по сторонам, ожидая подвоха, но почему-то не сомневаясь, что его нет.

— Что это за место, Стайлз? — она осматривает тусклые витрины, но не видит, что в них. Стайлз ведет ее за здание, к черному ходу, видимо. Мартин — даже сейчас — и не допускает мысли, что может случиться что-то плохое в этом безлюдном закутке, с парнем, который хочет ее заполучить с третьего класса.

Хотел во всяком случае.

Они заворачивают, Стайлз нагибается и вставляет что-то в замок, начиная медленно прокручивать.

— Что ты делаешь?! — ее правильность снова прорезана нотками надменности и неприятия. Стайлз улыбается, и Лидии думается, что ему не хватает сигареты для окончательного завершения образа плохого мальчика.

— Взламываю дверь, — констатирует он, снова поворачивая отмычкой в замке и на мгновения замирая, видимо, пытаясь понять, правильно он делает или нет. Затем слышит щелчок — и дверь поддается.