Лутер

Я тут же погрузился в него и плюхнулся на одно из свободных мест, которых было в достатке: кроме меня в лагерь возвращался всего один лутер. Ну, в принципе, ожидаемо — еще даже не обеденное время, народ никуда не торопится и спокойно ищет лут, стреляет монстров. В общем, зарабатывает.

«Проходец» сделал остановку, и в салон заскочил еще один мой коллега. Тот, что уже был в «Проходце» до меня, оживился и радостно воскликнул:

— О! Шило! Какими судьбами?

— Здорово, Кобольт, здорово! — обрадовался только что подсевший.

Он прошел по салону мимо меня и плюхнулся в кресло рядом с тем, кто его окликнул.

— А ты чего это домой собрался? — спросил Кобольт. — Ты в ж вроде чуть ли не самым последним из города уходишь.

— Да делать тут сегодня нечего, — ответил Шило, — ты ж знаешь, я на слепней люблю охотиться.

— Ну, — кивнул Кобольт.

— Вот вчера гулял, не вышел на охоту, а сегодня приехал — половина гнезд на районе спалена, представляешь?

— Конкурент у тебя появился? — хмыкнул Кобольт.

— Похоже на то, — согласился Шило.

Я же отметил про себя, что, возможно, речь идет как раз обо мне. Я ведь вчера тут гнезда жег? Однако в голосе Шило я не слышал злобы по отношению к «конкуренту». Скорее сожаление — ну не успел, и ладно.

— И что, сегодня тоже пусто? — спросил Кобольт.

— Да нет, сегодня как раз удачно, — ответил Шило, — несколько гнезд сжег.

Ага! Вот, значит, кто меня опередил.

— Так раз удачно, чего домой возвращаешься? — удивился Кобольт.

— Не поверишь, — ответил Шило, — сидел я, значит, спокойно, никого не трогал, только слепней щелкал да гнезда искал. Тут глядь — пяток маров нарисовались. Причем наглые, буром прут, слепней ложат без глушаков. Ну, я и свалил. Оно мне надо, с марами махаться?

— Ясно, — задумчиво хмыкнул Кобольт, — хотя и странно. Чего это они слепней стали отстреливать? Раньше за ними такого не водилось.

— Да черт их знает! — проворчал Шило. — Но то, что всю охоту мне засрали — это факт.

— И что делать будешь теперь?

— Да что? Завтра отдохну до обеда, и если мары с района свалят сегодня — за ночь все поутихнет. Я как раз и продолжу. Ну а если нет — тогда не знаю…в промку схожу, лут поищу.

— Так давай со мной? — обрадовался Кобольт. — Я как раз туда собирался.

— Хо! Так я ж только «за»! Вместе и батю бить легче! — хохотнул Шило.

— Только сразу говорю, — предупредил Кобольт, — не продрыхни. А то я знаю тебя.

Далее они начали обсуждать детали предстоящего похода, и я к этой беседе утратил интерес.

Зато и того, что услышал, было достаточно. Получается, я знаю, кто сегодня меня опередил, и завтра по идее его на районе не будет. Кроме того, я все же узнал, что за стрельба была в районе — мары, оказывается. Шило надеялся, что они там «мимокрокодил», имею в виду, мимо проходили, или от скуки начали расстреливать слепней. Если все так, то до завтра действительно слепни должны будут угомониться и можно будет снова пойти на них охотиться.

Тем более, привлеченные выстрелами, должны были подтянуться твари с других районов. А раз так — появятся новые гнезда за ночь. Что мне, собственно, и нужно.

Что ж, отличные новости! Больше гнезд — больше денег. Хотя меня несколько беспокоил тот факт, что на районе были мары. Если и завтра здесь не будет тихо — придется мне сворачиваться.

* * *

В комендатуре меня снова «обсчитали» — заплатили всего 1200 кредитов. И я все же не стерпел, поинтересовался: мол, уважаемые джины, а не соблаговолите ли вы внимательнее запись посмотреть — там в каждом гнезде по два десятка слепней было.

Сержант, сегодня сидевший «на приемке», буркнул что-то из серии: «Плохо видно, не разобрать». Ощущалось, что это уже дежурная отмазка от таких, как я.

Вот и настал момент истины — либо я подниму бучу, либо промолчу.

Поднимать ее, как и говорил, не хотелось по той причине, что мне могут отказать в новых заданиях. Однако и дарить каждый раз деньги комендатуре я не хотел. В конце концов, хрен на них и их задания — есть еще Диса, есть Торба. С их помощью я заработал в разы больше, чем на этих сраных гнездах. А раз так, то какого черта, собственно?

— А давайте, уважаемый, вместе внимательно посмотрим, — решив сразу не переть буром, предложил я максимально миролюбивым тоном, — если что, можем даже на стоп-кадре трупики посчитать…

Я прекрасно помнил оба гнезда, и точно знал, что там тел было больше, чем двадцать в каждом. А мне, получается, заплатили только за выжженное поголовье одного из гнезд.

Сержант тоскливо поглядел на меня. В его глазах так и читалось: «Ну чего ты пристал, болезный, из-за таких вот крох?».

Он с тяжелым вздохом снял ноги со стола, начал клацать свой терминал. Ну, или делал вид, что клацает.

— Ну…максимум 150 могу доплатить, — наконец, родил он.

Вот ведь, козлина! А чего ж сразу не доплатил? Теперь передо мной возникла новая дилемма: стоять на своем до конца, требуя оплату за каждого до последнего убитого мной слепня, или…

— Хрен с ним, давай 150, — согласился я, — но там было больше!

— Снимать надо было лучше, — буркнул сержант.