Лузеры (декабрь 2008)

Например, мне рассказывали про человека, который в девяностые годы работал в бригаде, изготовлявшей фальшивое мумие, - тогда была дикая мода на «натуральное лечение». Он провел лето, мешая в грязном корыте смолу со всяким дерьмом и упаковывая получившееся варево в коробочки. Каждая коробочка имела «сертификат», который изготавливался на игольчатом принтере и подписывался упаковщиком. Деньги за свою работу он получал регулярно и от греха подальше отсылал домой, старенькой маме. Когда он вернулся, счастливая мамочка сообщила сыну, что все потратила на чудесное лекарство от всех болезней и предъявила ему коробочку с этим самым мумием. Внутри он обнаружил бумажку с собственной подписью. «Круг замкнулся».

Или вот. Один товарищ, счастливо женатый - ну, относительно счастливо, но все-таки, - изменил супруге. Не по большой любви и даже не в приступе вседозволенности - просто потому, что была возможность. Не знаю уж, пользовался ли он каким предохранением, но, так или иначе, подцепил от бабенки венеру - не особенно едкую, почти незаметную, но уж точно не полезную. Заразил и жену, та не заметила совсем. Врачеваться, разумеется, не стал - чтобы не признаваться законной супруге в адюльтере. Через пять лет начались всякие нехорошие процессы в известном месте, и теперь у него проблемы не с женщинами, а с потенцией. Лечиться он не собирается - со своей бывшей половиной он разошелся, зато теперь живет в гражданском браке с какой-то бабцой, которую он побаивается, а признаваться в нехорошей болезни «стыдно». Конец истории еще не наступил, но виден как на ладони… Разумеется, человек старается «не думать о плохом». Я и сам узнал эту историю только потому, что оказался с ним за одним столом на выпивальном мероприятии, где, основательно набубенившись, он и вывалил на меня это постыдное признание. Я, кстати, совершенно не удивился - про товарища было давно известно, что он долбак и неудачник.

Именно это - заведомо неправильное поведение во вполне ясных обстоятельствах - люди обычно и не прощают другим людям. Человек, с упорством, достойным лучшего применения, продолжает делать вещи, заведомо ведущие в задницу и только в нее одну, почему-то считая, что это сойдет с рук или даже даст какой-то положительный результат.

Иногда кажется, что людям это даже нравится. Что они этого хотят - попасть в задницу.

Это отчасти верно. Успех - это достижение какой-то цели. Мы часто ставим перед собой цели, которых на самом деле не хотим достигать. Они нам навязаны - семьей, окружением, телевизором, чертом лысым. На самом деле мы всего этого не хотим. Мы хотим чего-то другого, причем сами не знаем, чего, а признаться боимся. И тогда на ровном месте начинается всяческая долбанутость - потому что в голове намертво сцепилось «надо» и «не хочу». «Не хочу» обычно действует в тылу сознания партизанскими методами, и пока сознание разворачивает полки навстречу проблеме, тараканы в голове подрывают коммуникации, сводят с рельс поезда с вниманием и сообразительностью, взрывают мосты железных силлогизмов, и вообще.

Поскольку же с саботажем такого рода бороться практически невозможно, а договариваться с собой люди не умеют, получается то, что получается.

***

- Привет, это я. Как дела?

- Так все. Лилька звонила только что.

- У нее все так же?

- Все так же.

- Не понимаю. Умная баба… Она в группе самая крутая была. Помнишь, зачет Петровичу сдавали, она с первого раза сдала, единственная. Не понимаю я такого дауншифтинга.

- Проехали. У тебя как?

- Сейчас вот готовлю доклад по перспективам развития отрасли, там все получается очень круто… Знаешь, Миш, меня это на самом деле все задолбало со страшной силой. Слышь, я чего тебе звоню? У тебя нет телефончика Рубена? Ну, который, помнишь, мы с ним в той забегаловке сидели… У меня к нему предложение есть. Деловое.

- Телефончик есть. Но учти - он пьет.

- Синячит?

- Нет. Просто пьет. И ему ничего не интересно. Хотя, позвони, конечно. Записывай.

- Эсэмеской пришли. Спасибо, Миш. Я побегу, ладно?

Юрий Сапрыкин Дыхание масс

Как страшно быть теленачальником

Вчера под утро мне приснился Константин Львович Эрнст. Продюсер Первого сидел у меня на кухне (в точности по тексту белогорячечной песни Высоцкого: «Пускай я проникся, в квартиру зайду, глядь - дома Никсон и Жорж Помпиду»). Мы пили вино, Эрнст травил байки из телевизионной жизни, в окно светило солнце, все было неестественно мирно - пока я не отвлекся, откупоривая очередную бутылку, и Константин Львович не перешел в наступление: «Слушай, тут вот какое дело. Мы выпускаем в прокат фильм „Стиляги“, это будет главный новогодний хит. Давай что-нибудь сделаем в журнале „Афиша“ - обложку там, материал полос на двадцать?»