Лужайки, где пляшут скворечники

После этого ведьма со стуком и пылью провалилась в люк под сценой, а солдат надел волшебные колечки Поэту — автору этой сказки и королевской судомойке — невесте Поэта.

На этот спектакль Демид пригласил знакомого оператора из местной телекомпании «Инф». Вечером отрывок из «Огнива» показывали в «Городской телехронике». И короткую беседу с Демидом. Я записал эту передачу на ту же кассету, где «Остров сокровищ» и «Песня про аистенка»…

Елку принес отец. Большую, до потолка. Свежую и пушистую. Такими елками торговала их фирма. Поставили елку в комнате родителей — самой большой.

Я, пока развешивал шары и лампочки, исколол руки, но это было даже приятно. Такой праздничный зуд…

Бабушка помогала мне. И между прочим сказала:

— Вчера я была у Стоковых. Ивка передает тебе привет.

Меня крепко скребанула совесть: ведь я так ни разу больше не собрался к Ивке. И на кладбище с бабушкой не съездил.

— А Сонечка все время играет твоим паровозиком…

— Ба-а! Ну, знаю, знаю, что я скотина!

— Господь с тобой! Я же ничего такого не говорю. Ты же болел, а потом контрольные эти в школе… Ты только вот что…

— Что?

— Не ссорься больше с отцом. Хоть на праздниках…

Это потому, что я недавно опять с ним «поцапался».

Отец узнал, что за полугодие у меня больше чем за половину предметов тройки, и сказал в пространство:

— Эх, тройка, птица-тройка, и кто тебя выдумал…

— А зато по русскому и по немецкому пятерки. И английский я сдал за две четверти. Сверх программы!

Отец сделал удивленное лицо.

— А что ты так болезненно реагируешь? Нельзя процитировать Гоголя? — Он хмыкнул и пожал плечами. И это хмыканье показалось мне до того обидным! Я выскочил из-за стола и заперся в своей комнате.

Мама говорила, что мы не ладим, потому что из нас обоих «так и прет этакая мальчишечья нетерпимость». А может, нетерпимость «перла» именно потому, что мы ссорились? Где тут причина, где следствие? Разобраться мог бы, наверно, только Федя Полянцев, но он ушел по Дороге…

Перед самым новогодним праздником я поклялся себе, что буду в разговорах с отцом сдерживаться. И отец был ласковый. Незадолго до двенадцати часов позвал к себе, обнял, поцеловал в макушку и подарил книгу «Энциклопедия для мальчиков». А я отдал ему своего деревянного гнома…

Потом мы все дарили друг другу подарки у новогоднего стола (мы накрыли его на кухне, а в открытую дверь была видна елка с огоньками). За окном опять висела почти полная луна, а на стекле мерцали изломы ледяных узоров.

Мы зажгли на столе свечи. Мама сказала, что пора попрощаться со старым годом. Проводить его без жалоб на судьбу. Что было, то было…

— Подождите, — сказал папа. — Давайте сперва за тех, кого в этом году не стало…

Мы замолчали. «Митя… И еще сколько таких, как Митя… и малыши, погибшие от гранаты. И еще сколько таких малышей…» Озм опять придвинулся вплотную. Я плотно сжал губы.

— А тех, кто сбил Виктора Петровича, так и не нашли? — тихо спросила бабушка. Виктор Петрович был папин товарищ, они вместе работали еще в авиации, а потом в «Альбатросе». В феврале его сбила неизвестная машина. Все говорили, что нарочно. Не пошел он на контакт с какой-то крутой группировкой.

— Жди, найдут они, — сказал отец, и лицо у него затвердело. — Самих себя пришлось бы находить. — Он был уверен, что те гады были связаны с гадами, засевшими в милиции. Мама за отца боялась. И я…

— Ну, давайте, — сказал папа. — Не чокаясь-…

Мне дали пригубить горьковатого вина под названием «Глория». Оно пахло полынью.

…Ну, а потом стало веселее. Мы ели пельмени и салаты, рассказывали смешные истории и смотрели старое кино «Карнавальная ночь».

Озм отступил.

Только один раз в настроении случился сбой. Папа сказал:

— А помните, какой в прошлые такие праздники был трезвон? Все поздравляли…

Бабушка поджала губы. Мама глянула на отца с упреком. Дело в том, что отец не раз уже намекал: есть частная фирма, которая ставит телефоны без очереди. И если бы не держаться за «этот музейный экспонат с гирями», денег хватило бы в самый раз. Бабушка делала вид, что просто не слышит таких слов.

Напряженное молчание разбил треск за окном. Над крышами взлетали разноцветные ракеты — кто-то устроил салют. Мама и отец подошли к окну. Ракеты падали и гасли в снегу.

Я оглянулся на бабушку. Она украдкой взяла рюмку с «Глорией» и кусок пирога. Пошла к двери. Ясное дело — для Квасилия угощение.

На меня никто не смотрел. Тогда я тоже притянул к себе рюмку. «Леша, с Новым годом…» — и представил заснеженный город Калугу. Город, в котором живет мой брат.

Ведь в самом же деле брат, хотя и не виделись ни разу…

МИТЯ СТОКОВ И ДРУГИЕ

В дни каникул театр Демида показал «Огниво» еще три раза…

Правду говорил Демид, что в труппе у него все — таланты. Чем иначе объяснить, что зрители на каждом спектакле так отчаянно переживали и хлопали? Ведь, кроме самих актеров, ничего там не было особенного.