Лужайки, где пляшут скворечники

Володя вцепился в бородку.

— Артем, ты чего? Ты… извини. Я же к чему это? Потому что… ну, повезло парнишке, и слава богу. Это я и хотел сказать.

— Я к тому, что… Нитка все еще не пришла в себя, — остыл Артем. — Ты с ней про такое не говори…

— Да ни за что на свете!

Страх поубавился, но не улегся совсем. Артем допил чай и заспешил домой. Ремонт, мол. А сам думал об э т о м. Дурацкие такие мысли прыгали: «А что, если… Да брось ты! Совсем спятил, что ли?.. А почему «спятил»? Если вокруг столько непонятного, разве не может быть и такое?.. Сомбро… Тени… А если и о н?»

К счастью, сомнения длились недолго. Когда Артем подходил к дому, с другой стороны появились Нитка и Кей. Со всякими свертками и сумками. Кей уронил поклажу и с веселым воплем кинулся навстречу.

— Тём! Ура! Я соскучился! — Он подпрыгнул, повис на Тёме, облапил его руками и ногами, подбородком уткнулся в плечо. Горячий, костлявый, пахнущий городской пылью и недавно съеденным мороженым. Настоящий.

— Ну, ладно, ладно, — счастливо задергался Артем. — Большой уже. Что за телячьи нежности!

— Не телячьи, а братьи… то есть братские! Нитка твоя же-на, а я ее брат, значит, и твой! Разве не так?

— Так, — выдохнул Артем Кею в щеку и понес его к дому.

IV. СЕКРЕТ НА БЕЙСБОЛКЕ

1

Время являло собой странную смесь быстроты и неподвижности. Дни мелькали, а на календарях оставалось одно и то же число. По-крайней мере на электронном календаре Центральной почты: Артем видел это, когда выбирался в город.

Следовало удивляться. «Казалось бы, должно быть наоборот, — думал Артем. — Ведь у Кея-то время там, в Пространствах, еле двигалось, когда здесь, в городе, бежало нормально. Почему же сейчас не так? Но он возвращался домой, и удивление проходило. Странный мир, где рядом светили месяц и луна и где плыл над руинами и травами колокольный перезвон, уже лег на душу Артема — плотным слоем спокойствия.

К тому же совсем неплохо, что Ниткин отпуск и каникулы Артема растянулись на неизвестно какой непомерный срок. Плохо только, что деньги не растянулись. Финансовые проблемы были неподвластны эффектам Безлюдных пространств. Скоро семейная касса сократилась до нескольких рублей, и Нитка объявила их неприкосновенными. Хорошо, что в подземных складах мальчишки добывали консервы. А соседи снабжали новоселов картошкой и капустой.

Дни проходили в суете обустройства: в ремонте, в поисках всяких мелочей, в наведении уюта. Это была путаница забот и праздника.

А вечера были синие и тихие…

Артем поставил в доме добытую на свалке электроплиту, но вечерний чай все равно кипятили на камельке — на том, что Кей с приятелями сложил недалеко от крыльца.

К огоньку собирались соседи. И взрослые, и ребятишки. Подходили порой и незнакомые — те, кто обитал в дальних краях Пустырей, в старых городских кварталах, которые когда-то вобрала в себя территория заводов…

Среди ребят усаживались Бом и Евсей. Приятели Евсея, пестрые зайцы, скрытно поглядывали из репейников. Кей и его друзья садились к огню ближе всех. Это были Андрюшка-мастер, очкастый тонколицый Костик (командир «ирокезов», повстречавшихся Артему в первый день), старый знакомый Ванюшка, бледный белобрысый Валерчик — говорил он тихо и мало, улыбался и того реже…

Совсем рядышком с Кеем усаживалась Лелька — на самодельную лавку из кирпичей и доски. Порой терлась щекою о его плечо, как любящий ласку котенок. Кей вздыхал и ерошил ей спутанные волосы. Иногда осторожно выбирал из них репьи…

Один раз, в тихую минуту, Лелька шепотом попросила:

— Кей, расскажи про скворечники.

— Про скворечников. Они ведь живые, — недовольно сказал Кей.

— Ага… расскажи.

— Сколько можно! Ты и так про них все знаешь.

— Всего про них никто не знает, — серьезно возразила Лелька. — Даже ты. Но тебя слушать интересно, ты каждый раз по-новому рассказываешь… Главный скворечник… то есть главного скворечника звали Санька?

— Не главного, а просто первого… из тех, кто все это придумал. Он был самый сообразительный, потому что прибит был к самой высокой жерди и видел дальше других. А поскольку скворцы в нем не поселились, делать ему было нечего, только торчи на высоте да размышляй…

— А почему скворцы не поселились?

— Ох, Лелька! Ну, ты же знаешь!.. Потому что птиц в том городе, в Тридевятом Посаде, с каждым годом становилось все меньше…

— А почему?

— Не встревай, а то не буду говорить… Сперва он был добрый город, зеленый такой, полный птичьего свиста и заросший одуванчиками. Они цвели почти круглый год, потому что осень и зима там были очень короткие, а весна и лето очень длинные… А люди там были добрые. И взрослые, и пацаны с девчонками…

— С девочками…

— Не придирайся… Каждую весну ребята строили скворечники и прибивали их над крышами и на уличных столбах — не на тех, что с проводами, а на специальных. И в каждом жили скворчиные семьи. Некоторые жили круглый год, не улетали, потому что в Тридевятом Посаде никогда не было больших холодов… И долгое время все было хорошо. Но потом в городе завелся один такой гад. Возрастом не совсем уже мальчишка, но и не взрослый еще, а так…

— Ни то ни сё, да?