Лужок черного лебедя

Заиграла песня Sex pistols «Frigging in the rigging», и все панки выскочили на площадку, танцевать пога. Старший брат Освальда Уайра Стив так сильно растанцевался, что ударился головой о стену, и отцу Филиппа Фелпса пришлось везти его в больницу. Все больше пацанов присоединялись к танцу, и ди-джей поставил следующую песню «Очаровательный принц» Адама Анта. Под эту песню все любят танцевать, там есть специальные движения, тот самый танец Адама Анта, как в клипе. Все должны выстроиться в линию и в ритме музыки, при каждом ударе барабана, скрещивать запястья и поднимать руки вверх. Проблема в том, что Адам Ант в клипе вскидывает руки на один такт раньше подтанцовки, и сегодня все хотели быть как Адам Ант – каждый старался двигаться на один такт быстрее остальных, и в итоге танец превратился в соревнование на скорость.

Следующей заиграла песня «The Lunatics» группы Fun Boy Three. Под нее совершенно невозможно танцевать, и только Хлюпик остался на танцполе. Возможно, он действительно слышал ритм этой песни.

– Хлюпик, ты дебил! – Крикнул Робин Саут.

Хлюпик даже не замечал того, что все на него смотрят.

Секреты влияют на нас гораздо сильнее, чем нам кажется. Мы врем, чтобы сохранить их. Мы стараемся увести разговор подальше от наших секретов. Мы боимся, что кто-то узнает. Нам кажется, что мы в ответе за наши секреты, но, может быть, все наоборот – это наши секреты используют нас? Возможно, точно так же пациенты сумасшедшего дома влияют на своих врачей гораздо сильнее, чем врачи – на них.

В туалете стоял Гарри Дрэйк.

Раньше я бы окаменел от ужаса, увидев его, но не сегодня.

– Как дела? – Еще вчера он отпустил бы в мой адрес глумливый комментарий о том, что я не смогу даже свой собственный член найти. Но сегодня я внезапно оказался на одном с ним уровне и даже заслужил свое «как дела?».

Декабрьский холод струился сквозь замерзшее окно.

Я лениво кивнул в ответ. Нормально.

Сигаретные бычки плавали в желтой реке теплой мочи.

Заиграла песня «Do the Locomotion» («Изобрази паровозик»), и все девчонки выстроились в ряд и стали змейкой ходить по танцплощадке, повторяя за песней «ту-ту». Потом была песня «Oops Upside Your Head», и танец стал похож на занятие греблей. Это девчачьи песни, и пацаны не танцевали под них, зато когда заиграл «House of the Fun» группы Madness, все завеселились. «House of the Fun» – это песня о покупке презервативов, но ВВС до сих пор не убрали ее из ротации, потому что, похоже, там работают люди, которые не способы понимать подтекст песен. Даже до законченного дебила из графства Тупице-шир смысл этой песни дошел бы раньше, чем до ВВС. Хлюпик танцевал так, словно его било током. Некоторые пацаны стали подражать ему, чтобы поиздеваться, но в итоге оказалось, что это довольно клевый танец (каждый Хлюпик – всегда немого изобретатель).

А потом заиграли Talking Heads «Once In A Lifetime». Это была та самая, решающая, переломная песня, под которую каждый обязан начать танцевать, чтобы не прослыть ослом, поэтому мы с Дином и Флойдом тоже выскочили на танцпол. Ди-джей включил стробоскоп.

Танцевать – это как идти по центральной улице сквозь толпу людей, или что-то типа того. Твои движения естественны, но лишь до тех пор, пока ты не задумываешься о них. Стоит задуматься – и все пропало. Сквозь световую бурю, сквозь лес рук и голов я увидел Холли Деблин. Она танцевала странно – вроде как изображала какую-то индийскую богиню, раскачивалась и хлопала в ладоши. Сквозь световую бурю, сквозь лес рук и голов мне показалось, что я видел, как Холли улыбнулась мне (может, улыбнулась, а может и нет, но скорее – да).

Следующая песня была «I Feel Love» Донны Саммер. Джон Туки начал выпендриваться, он хотел показать несколько движений из этого новомодного безумия под названием брэйк-дэнс, но его вращающийся танец вышел из-под контроля, и он влетел в толпу девчонок, которые разлетелись в стороны, как конфеты «Skittles» из порвавшейся упаковки. Друзьям Джона пришлось вызволять из-под ударов женских каблуков.

Когда заиграл «Jealous guy» («Ревнивый парень») Брайана Ферри, Ли Бриггс утащил Анджелу Буллок в уголок и стал тискать ее там. Дункан Прист стоял рядом с ними и кривлялся, делая вид, что тоже целует кого-то. Все смеялись, но это был смех, полный зависти. А потом во время песни «To cut a long story short» («короче говоря») группы Spandau Ballet, Аласдер Нортон ушел куда-то под ручку с Трейси Импни, с этой огромной девочкой-готом из Бразэридж Грин.

Дальше была песня Гэри Ньюмана «Are “friends” electric?», и Колин Поул с Марком Брэдбери изобразили танец роботов.

– Потрясная песня! – Прокричал Дин мне прямо в ухо. – Это прям музыка будущего! Говорят, у Гэри Ньюмана есть друг по кличке «Дай пять»! Прикинь, как круто, а?

Танцорам кажется, что они сами придумывают движения, на самом деле все наоборот: танец похож на мозг – в нем одновременно происходят сотни процессов, а танцоры – они всего лишь клетки этого мозга.