Лужок черного лебедя

Я рысцой бежал по полю, и звуки ярмарки за спиной угасали. Шесть сотен фунтов: 6000 шокаладных батончиков, 110 виниловых пластинок, 1200 книг в мягкой обложке, пять велосипедов, ¼ автомобиля, 3 приставки Атари. Одежда. Я куплю себе такой прикид, что Дафна Маддэн сама захочет станцевать со мной на рождественской дискотеке. Крутые ботинки и джинсовые куртки. Тонкие кожаные галстуки с узором в виде клавиш пианино. Рубашки цвета филе лосося. И еще – часы Omega Seamaster de Ville, сделанные седовласым швейцарским часовщиком в 1950 году.

Старая автобусная остановка в темноте напоминала черную коробку.

Говорю тебе, его здесь нет, - сказал Червяк. Возвращайся назад. Ты хотя бы попытался.

Черный запах свежих сигарет.

– Уилкокс?

– Иди на хуй, – Уилкокс зажег спичку, и его лицо осветилось на секунду. Следы на его верхней губе были похожи на вытертую кровь.

– Я кое-что нашел.

– И почему мне должно быть не похуй? – Уилкокс не понял.

– Потому что это принадлежит тебе.

– Что? – его голос дрогнул.

Я достал бумажник и протянул ему.

Он вскочил и выхватил его у меня.

– Где?

– На автодроме.

Уилкокс еще раздумывал – свернуть мне шею или нет.

– Когда?

– Несколько минут назад. Он завалился в щель между краем автодрома и забором.

– Если ты взял хоть один пенни, Тейлор, я тебя уничтожу, – его пальцы дрожали, пока он вынимал из бумажника пачку двадцаток.

– Нет, Росс, не надо, не благодари. Я знаю, ты бы поступил точно так же, – он считал деньги и не обращал на меня внимания. – Слушай, ты же понимаешь, что это нелепо: какой смысл мне брать деньги из твоего бумажника, если я собирался тебе его вернуть?

Уилкокс досчитал до тридцати, глубоко вздохнул и посмотрел на меня – как будто вспомнил вдруг, что я тоже тут стою.

– И что ты хочешь от меня теперь? Чтоб я поцеловал тебя в жопу? Выразил благодарность?

Как обычно, я не знал, что ему ответить.

Бедный Уилкокс.

Мы вчетвером – я, Дин, Флойд Челеси и Клайв Пайк, – решили прокатиться на карусели под названием «Летающие Чашки Большого Сильвестро». Мы сели в одну из чашек, и работник ярмарки закрепил обитые мягкой тканью перила, чтоб мы могли держаться за них. Летающие Чашки вращаются так быстро, что, не будь этих перил, мы улетели бы в космос, до самого пояса Ориона.

– А это вы Большой Сильвестро, да? – шутливо спросил Дин у работника ярмарки.

– Не-а. Сильвестро погиб месяц назад. Другой его аттракцион, «Летающие Соусницы», обрушился на него. Это случилось в Дерби, все газеты об этом писали. Девять парней плюс Сильвестро – убиты, разбиты, раздавлены и расплющены, – работник покачал головой и поморщился. – Полиции пришлось вызывать команду стоматологов, чтобы те по останкам определили, кто есть кто. Догадайся, из-за чего развалилась карусель? Никогда не догадаешься. Один-единственный болт был плохо закручен. Один-единственный болт. Обычное дело. Вот так оно и бывает.

Он махнул рукой своему ассистенту, и тот повернул рычаг. Из динамиков заорал Мик Джаггер: «Hey! (HEY! ) You! (YOU! ) Get off of my cloud!» (*песню можно послушать здесь*), и огромные гидравлические щупальца с громадными чашками на концах начали вращаться, поднимаясь в небо. Флойд Челеси, Клайв Пайк и Дин Моран и я – мы все закричали: о-о-о-о-о-о-о-о-о!

Моя рука коснулась пустого кармана. Кроме 28 фунтов, лежащих на моем сберегательном счету в банке, у меня было еще два фунта – те самые, что дал мне сегодня отец. И это – все мои деньги. Возможно, это было глупо – отдать Уилкоксу его бумажник, но теперь меня хотя бы не мучает совесть и мне не надо задаваться вопросом, правильно ли я поступил.