Лужок черного лебедя

– Вы держитесь очень храбро, – миссис Бенедикс сомкнула руки так, словно поймала кузнечика, – но я хочу, чтобы вы знали: если мы с Франциском – с моим мужем, священником, я имею в виду – если мы можем чем-то вам помочь, чем угодно, наша дверь всегда открыта для вас. Передай это маме, хорошо?

– Конечно, – я знаю колодец, где ты могла бы утопиться. – Конечно.

– Привет, дружок, – мистер Ридд вышел из подсобки и встал за кассу. – Что будешь?

– Двести пятьдесят грамм мармелада и имбирное печенье, пожалуйста. – От имбирного печенья у меня болят десны, но мама любит его.

– Конечно, дружок, – мистер Ридд начал карабкаться вверх по лестнице, чтобы достать мне банку с имбирным печеньем.

– Челтенгэм – божественный город! – Гвендолин Бенедикс снова взялась за меня. – У старых курортных городов всегда есть свой характер. Вы с мамой будете снимать большую квартиру, Джейсон?

– Не знаю, я ее еще не видел.

– А твой отец будет жить в Оксфорде? (Я кивнул.) Я слышала, что он пока так и не нашел новую работу. (Я покачал головой.) Все компании сейчас приходят в себя после рождественских каникул, поэтому и работу искать трудно. И все же Оксфорд тоже далеко не край света, правда? Скоро, небось, уже поедешь навестить папку, а?

– Мы… пока еще не обсуждали это.

– Да, это правильно, проблемы нужно решать по мере поступления. Скоро тебе нужно будет идти в совершенно новую школу! Я всегда говорю: незнакомец – это друг, которого ты еще не встретил (Чушь. Я не знаком с Йоркширским Потрошителем, но не думаю, что мы стали бы друзьями, если б встретились.) Так значит, ваш дом на Кингфишер Медоус уже выставлен на продажу, да?

– Скоро будет выставлен.

– А вот мы сейчас тоже переезжаем в дом на Аптон Роуд, но это лишь на время. Скажи маме, что мы хотели бы обсудить ее предложение. Пусть ее агент звякнет Франциску прежде, чем вывешивать объявление о продаже. Твоя мама – мудрая женщина, она, скорее, продаст дом друзьям, чем какому-нибудь сомнительному типу со стороны. Помнишь этих жутких Кроммелинков? Они ужасно навязчивые, и с ними лучше дела не иметь. Пообещай, что передашь маме мою просьбу, Джейсон. Слово скаута?

– Конечно, обещаю.

Через сорок лет.

– Вот, держи, дружок, – сказал мистер Ридд, завязывая пакеты.

– Спасибо, – я полез в карман за деньгами.

– Нет, нет. Это за счет заведения, – лицо у мистера Ридда опухшее и некрасивое, но под ним скрывается хороший человек. – Это мой вам подарок, чтобы скрасить отъезд.

– Спасибо.

– Как это мило! – пропела Гвендолин Бенедикс.

– Да, как мило, – сухо сказала миссис Ридд.

– Желаю удачи, – мистер Ридд сжал мою руку. – И спасибо тебе за все.

Блэк Свон Грин сегодня словно вымер, потому что по телеку показывают «Лунного гонщика». Последний фильм из серии о Джеймсе Бонде, где агента 007 играет Роджер Мур. Наш телек уже упакован и сейчас лежит в кузове грузовика. В любой другой день я пошел бы в гости к Дину и посмотрел бы фильм там, но – не сегодня. Сегодня Дин с отцом ушли в Уайт-Ливд Оак, в гости к бабушке. И я направился к озеру в лесу. Мистер Ридд был добр ко мне и подарил мармелад, но настроение у меня было препаршивое, и мармелад на вкус казался слишком кислым, к тому же был твердый, словно стекляшка. Я сплюнул.

Зимний лес выглядит очень хрупким.

Мои мысли порхали с ветки на ветку.

Отец приезжал вчера, чтобы забрать свои вещи. Мама упаковала их в черные мусорные пакеты, потому что все чемоданы были заняты ее вещами. Они с Джулией уехали в галерею в Челтенгэм, а я сидел в своей комнате на сундуке и смотрел сериал «Счастливые дни», когда за окном вдруг послышался звук – неизвестная машина парковалась у нас во дворе. Я выглянул из окна в зале и увидел небесно-голубой Фольксваген Джетта. Отец вышел из машины – со стороны пассажирского сидения.

В последний раз я видел его в ту ночь, когда целовался с Холли Деблин и когда он сказал мне, что они с мамой расстаются. Это было две недели назад. Мы, конечно, еще говорили с ним по телефону в Рождественскую ночь (Рождество мы праздновали в гостях у тети Эллис), но это было ужасно, ужасно, ужасно. Что я должен был ему сказать? «Спасибо за конструктор и за пластинку Жана-Мишеля Жарра»? (Именно это я и сказал.) Они уже давно не общаются, и мама даже не спросила меня, о чем мы с ним говорили.

Когда я увидел небесно-голубой Фольксваген Джетта, Червяк внутри меня зашипел: беги! Прячься!

– Привет, пап.

– Ох! – сложно описать выражение его лица в тот момент: он был похож на альпиниста, который видит, как рвется его страховочный трос. – Джейсон, я надеялся, что… – он хотел сказать «надеялся, что никого не будет дома», но изменил фразу на: – я не знал, что кто-то дома.

– Я услышал машину (это было и так понятно). Мама на работе (он и так это знал).

– Она собрала мои вещи. Я приехал забрать их.

– Да. Она сказала.

Лунно-серый кот пробрался в гараж и теперь спал на мешке с картошкой.

– Ну, как там Джулия? – спросил отец.

На самом деле он хотел спросить: «Джулия ненавидит меня?» Но даже Джулия не смогла бы ответить на этот вопрос.

– Она… в порядке.

– Хорошо. Хорошо. Передай ей от меня привет.