ЛВ 3 (СИ)

Женщины — никому их не понять, даже мне, что уж о Гыркуле говорить. Обалдел он от такой решимости. Да не ведал, наивный, что не ту деву в работницы-рабыни заграбастать хотел.

— А каменюки-то какие справные, — продолжила девица, утащив контракт у вампира. — Батя как раз сарай хотел хороший, надежный, каменный. А на дворе посажу укропу, и чесноку, и огирьки…

На этом сердце вампирское не выдержало, и граф быстро отобрал контракт у предприимчивой селянки.

— Лорд Драгорус! — в его возгласе послышалось даже что-то истерическое.

Появилось два вампира, подхватили уже по-хозяйки оценивающую каменную кладку стены на всяческие полезные качества селянку, и унесли, под громкие протесты оной.

Едва протесты стихли вдали, мне пришлось сообщить вампиру:

— Граф Гыркула, мой тебе совет добрый — не связывайся ни с кем из Веснянок, Западянок и Нермина. В Выборге избирательно подходи к найму людей, там народ честный, но тоже ушлый.

Посидел граф, на меня поглядел, да и спросил:

— И как же так получилось, что люд здесь такой… непростой?

— А ты сам подумай, — посоветовала ему, — тут лес Заповедный бесхозный столько лет стоял, что у населения местного в предках и кикиморы затесались, и черти, и болотники. Это тебе не в вашем подгорье девкам голову морочить, да контрактами к рабочему месту привязывать. Тут народ не простой, оглянуться не успеешь, как растащат они твое рабочее место по камешку, для сарайчиков да погребов своих. И стыдно никому вообще не будет.

Побледнел Гыркула, сглотнул гулко.

Да и спросил осторожно:

— А ты, госпожа ведунья, зачем пожаловала, позволь спросить?

Хороший вопрос, но отвечать не стала — взяла со стола бутылку вина, еще не початую, в руке подержала, Гыркуле протянула да и попросила:

— Открой, будь любезен.

Гыркула галантно сорвал восковую печать, опосля пробку из бутыли вынул, мне осторожно бутылку вернул.

Сделала глоток прямо из горла, потом еще один, и еще.

— Да… — протянул Гыркула озабоченно, — дела.

Кивнула, за бутылку поблагодарила, да и призвала тропу Заповедную.

И уж было чуть не ступила на нее, как Гыркула подскочил и вопросил быстро:

— Валкирин, а не соблаговолите ли разрешить с вами отправиться?

— Зззачем? — переспросила голосом, слегка подвыпившим.

Вино оказалось крепким, с трех глотков голова закружилась.

— Да так, на всякий случай, — замялся Гыркула.

Но если хочет со мной, то так и быть:

— Пошли, — разрешила великодушно.

И вот «Пошли» сказала только Гыркуле, но за каким-то чертом со мной увязались и вампиры, и вурдалаки с Далаком во главе, и кикиморы, и болотники, а напоследок даже черти, их теперь в лесу моем водилось целых семь штук — кикиморы упросили, я и согласилась по глупости.

***

Чародеи сражались.

В ущелье между горами, что возвышались на севере Заповедного яра, боясь сделать один лишний шаг, чтобы не попасть на очередную тропу Заповедную, коих лешенька тут в три ряда понаставил, отдыхая по очереди, питаясь из последних запасов.

А потом я пригляделась и поняла, что не только из последних. Одна из чародеек, стоя на коленях, магичила по-своему, по чародейски, создавая еду из…

— Каннибалят потихоньку, — кот Ученый вальяжно вытек из скалы, рядом со мной устроился.

— Почему каннибалят? — поинтересовался у него Мудрый ворон. — Она плоть нежити трансформирует.

Кот не смутился и вальяжно ответил:

— А сами они кто? Жить по-твоему? Нежить они, самая что ни на есть нежить. И себе подобных вот жрут.

Чародейка, перед которой лежало черное плохо порубленное мясо явно из конечности какого-нибудь ходока, зажмурилась, прошептала что-то и зеленый дым окутал последней свежести мясо. Пахнуло магией. Затем специями. После дымком да копченостями.

В следующий миг граф Гыркула, устроившийся неподалеку с колбасой кровяной подкопченой да вином, аппетит, определенно, потерял. Я его понимаю — у чародейки из гнилого мяса колбаса получилась. Не кровяная, конечно, но цвет такой же черный. Только вот пахла она все равно гнильцой, да только когда-ж такое чародеев-то останавливало.

— Еда! — крикнула женщина, своим соплеменникам.

Двое спавших проснулись, магией к себе колбасу притянули, вгрызлись, явно стараясь не думать, из чего еда. Остальные тоже нашли мгновение перекусить, и только главный держал щит охранительный, давая коллегам возможность отдохнуть.

Главным был Заратар.

Заратарик-кошмарик.

В том плане, что выглядел он так себе. Опаленный, обожженный, местами подпаленный, в черных гнойных нарывах… никак ядовитых паров отхватил, а опосля них залп шипами ядовитыми.

Пригляделась к расселине, через которую в овраг битвенный нежить поступала, обнаружила Ярину с Лесей. Две Заповедные поганки, иначе не назовешь, сидели… с учебниками. Знакомыми показались мне те учебники очень.

Поглядела на кота Ученого выразительно.

Кот, вот до чего ж скотина бессовестная и стыдом обделенная, оказавшись застигнутым можно сказать на месте преступления, повел себя образом самым что ни на есть безмятежным и заявил:

— А я что? Кто я такой, чтобы стремлению к самообразованию препятствовать?! Я не могу стоять на пути прогрессу!