ЛВ 3 (СИ)

Развернулся чародей к архимагу, головой тряхнул, улыбнулся задорно, белозубо, бесшабашно и легко, как мальчишка. Мальчишка, что тревог да сложностей не ведает, мальчишка, что в силу возраста жестокостью отличается, а вот сочувствием проникнуться не способен. Жестоки подростки, потому и жестоки, что не ведают чего творят. А этот ведал, точно ведал, да жестокости в нем от того меньше не становилось.

— Все кончено, — произнес Данир, руки опустив да к Агнехрану развернувшись. — Все кончено. Долго я искал тебя, маг рожденный аспидом. Очень долго. Столько лет бездарно потеряны были в Черной пустоши, столько сил на эфу твою израсходовано, одно лишь порадовало — деревню твою со всеми родичами уничтожать было… весело.

И дрогнул Агнехран.

Остановился, замер, в чародея вглядываясь неверяще. А я вдруг вот что подумала – это не охранябушка был взрослым да опытным, а Данир. Чародей старше был. Чародей был сильнее. Лицом молод, станом тонок, да только не вьюноша он едва в жизнь взрослую вступивший, а Зло в одном лице воплощенное, да старо то зло было как мир.

«Веся, — позвал меня леший, — приготовься».

«Готова, — ответила другу верному, недоброе всем сердцем ощущая».

А там, в пещере проклятой, Агнехран мой, что бледным стал как саван, хрипло выдохнул:

— Ты!

Вскинул подбородок тот, что щенком зеленым казался, да ответил с вызовом:

— Я. Их убил я, аспид! Пока эфа тебе зубы заговаривала, я убивал. Всех. От матери твоей, до собаки. И деревню пещерную уничтожил тоже я, чтобы вернуться тебе было некуда. Чтобы покинул Черную пустошь. Чтобы стал магом, да не простым — архимаг мне требовался. А знаешь, зачем?

Я вот знала, мне демон сказал. А знал ли о том Агнехран, мне было не ведомо. Судя по всему не знал.

Усмехнулся Данир его молчанию да и рассказал:

— «Цена открытия врат Жизни — жизнь архимага. Цена уничтожения врат Смерти — жизнь аспида».

Усмехнулся вновь, ядовито, зло, яростно и продолжил:

— Ты, маг, всю жизнь искал виновного в смерти близких твоих — так посмотри в зеркало. Ты — причина гибели родителей и родных. Ты – причина гибели твоего сына. Ты, Агнехран, только ты. Ну вот и все, теперь ты знаешь правду. Все кончено.

Для кого кончено-то? Вот в чем вопрос.

Для Данира? Что-то я сомневаюсь, чародей готовым на тот свет отправиться не выглядел. Скорее сокрушался, что использовать мага-аспида не вышло, и готов был оставить попытки… но не вообще, а в отношении Агнехрана. В отношении Агнехрана и только!

И поняла я, всем сердцем своим почувствовала — сейчас будут убивать моего охранябушку. Еще вот не знаю как, но совершенно точно будут. И доводит его до точки кипения чародей намеренно, вот только зачем? Данир уж понять должен был, что убивать его не станут, и теперь что, провоцировал?

— Это что он делать-то собрался? — встревожено произнес вождь Далак.

— Что-то подлое, — высказался Гыркула.

А я сидела, дыхание затаив.

Я тоже знала, что что-то подлое, да коварное, да злодейское, вот только что?

— Сдохни! — выдохнул Агнехран мой, и даже руку левую вскинул, видать собираясь призвать заклинание смертельное, для таких маги правую руку не используют.

Но сверкнул на запястье его мой браслет обручальный, и сбросил наваждение яростное мой всем сердцем любимый, руку опустил, да на Данира поглядел уже иначе, не яростью ослепленный, не бешенством оглушенный, а взглядом спокойным, оценивающим, внимательным.

К чертям полетел твой замысел, чародей.

Только вот Данир на том не остановился. Видать совсем был опытным да коварным, и едва опустил руку маг, чародей свою левую вскинул!

— Nigrum mortem!

Заклинание черной смерти обрушилось на Агнехрана черным туманом, окутало, от меня почти сокрыло. Но архимаг на то и архимаг — и лучи сильного света изрезали, искромсали черноту заклинания, да опало оно лохмотьями-клочками наземь.

— Delendam! — крикнул Данир.

Заклинание полного уничтожения уничтожило все по пути к Агнехрану, а подле него остановлено было щитом магическим, и распалось на частицы.

Усмехнулся Агнехран, нахмурился чародей.

— Fel aspidum!

Заклинание призвания змеиного яда, мелкими частицами зависающего вокруг убиваемого, да проникающего через глаза, нос, рот, кожу. Опасное заклинание, и когда в воздухе вокруг мага взвесь ядовитая образовалась, похолодело у меня все внутри.

Но Агнехран на то и Агнехран — движение рукой, и огонь магический, синий, уничтожил весь яд. И вот бы порадоваться, да охранябушкой восхититься, а у меня беспокойство лишь растет, недоброе чувствую, подоплеку какую-то, каверзу, опасность.

Новое заклинание чародея, но и его отразил архимаг — не зря его даже ведьмы боялись, Агнехран мой крепкий орешек, не раскусишь, хоть все зубы обломай.

Только вот… что-то тут не так.

«Лешенька, — позвала я,- понять не могу, что тревожит, что пугает, что заставляет удара в спину ожидать, от чего даже всей грудью вздохнуть тяжело».

И вот только сказала, как поняла все!