Львиное логово

Сам Нибиру-Унташ смотрел на Пророка, открыв в изумлении рот. Не каждый царь такой след в веках оставлял, а тут какой-то нищий старик из горной деревни личной стелы удостоится. Пророк, который прорвал спираль времени, смог удивить его снова. Остальные участники собрания были изумлены не меньше. Великий царь даже немного обиделся, у него такой стелы тоже не было.

— А что? — невинно спросил Пророк. — Оплатить три сикля за месяц работы каменотеса мы себе можем позволить? Скалы в Манне бесплатные. И скажи мне, царь Улусунну, а что любят саки, и чего они боятся?

— Саки ничего не боятся, кроме злых демонов, а любят они… — царь задумался. — Любят они воевать и неразбавленное вино.

— Демонов боятся…Вино … Неразбавленное… — на лице Пророка было написано такое удовлетворение, что высокое собрание почувствовало робкую надежду.

Незадолго до этих событий. Борсиппа, Вавилонское царство. Ассирия

Больше всего на свете младший жрец храма великого бога Набу по имени Бел-Итир не любил, когда его отвлекали от опытов. Маленький глинобитный домик с низким потолком и крошечным оконцем, обращенным на север, был пропитан запахами, которые обычные люди выдерживали не более пары минут. Небольшой клочок земли сзади, где приличные люди выращивали деревья, дающие спасительную тень, зарос сорной травой и колючками. Все было неуютным и неухоженным, видно сам хозяин равнодушно относился к земным радостям. Посетители тут бывали редко, а веселых застолий и доступных женщин не бывало вовсе. Питался он чем придется, не придавая пище никакого значения. Сам он, сорокалетний мужчина, худой, как палка, выделялся из любой толпы нездешним взглядом темных глаз, что несведущие люди принимали за святость. В храме, где служили покровителю мудрости Набу, хватало чудаков. Ну зачем нормальному человеку знать, какому богу какая звезда соответствует, и сколько будет, если извлечь корень из трех дюжин. А тут было множество молодых и не очень жрецов, с выскобленными до блеска головами, которые исчисляли время, измеряли длину года и давали распоряжение о вставке дополнительного месяца в календарь, когда расхождения были уж слишком большими. Кто-то занимался астрологией, пытаясь предсказать будущее по движению звезд, кто-то следил за длиной дня и ночи, чтобы точно определить благоприятное время для посева, а страстью Бел-Итира было превращение веществ. Он, как многие до него, и после него, хотел превратить свинец в золото, и обессмертить свое имя. Ну, и конечно же, стать богатым и могущественным. Но, как это обычно бывало с алхимиками, золота он не получил, и был беден, как последний нищий. Чтобы хоть как-то сводить концы с концами и иметь возможность проводить свои опыты, он занимался таким презренным делом, как выгонка эфирных масел для парфюмерных лавок и, чего уж греха таить, иногда помогал любящим родственникам приблизить кончину зажившегося богатого дедушки. Да и нестарые дамы, которые мечтали стать обеспеченными вдовушками, приходили. По вавилонским законам, жена полностью распоряжалась своей долей имущества, а после смерти мужа вступала в наследство, правда, с определенными ограничениями. Муж имел право убить свою жену, но после ее смерти обязан был вернуть приданное родственникам. И именно благодаря этой законотворческой коллизии количество вдов значительно превышало количество вдовцов. Яды на основе сенильной кислоты с незапамятных времен готовились из миндаля и косточек персика, и были известны от Египта до Индии. Многие вельможи имели рабов-дегустаторов, а цари — целые придворные структуры, возглавляемые кравчими. Должность была настолько ответственной, что при Иване Грозном кравчий лично пробовал все, что подавали на царский стол и не мог занимать свою должность более, чем пять лет. Царь очень ответственно подходил к своей безопасности, имея перед глазами пример матери, отравленной боярами в неполные тридцать лет. Митридат Евпатор, царь Понта, имел целый научный институт, где на рабах ставились опыты по использованию ядов и противоядий. Его научное наследие было так интересно, что перекочевало в Римскую республику и дошло до наших дней. Универсальное противоядие, которое он придумал и пил всю жизнь, было настолько эффективным, что бедолага в конце жизни даже отравиться толком не смог и приказал солдату проткнуть его мечом.

И вот, услышав стук в дверь, Бел-Итир недовольно оторвался от работы и пошел встретить незваных гостей. В каморку вошел мрачный тип, которому однажды, по очень серьезной рекомендации, он продал яд. Как же его… Точно, Сукайя, уличный пацан. Тот быстро зашел и захлопнул за собой дверь, оттолкнув хозяина вглубь жилища.

— Никто не должен меня видеть, — сказал гость.

— Что случилось? — удивился жрец.

— Ищут тебя, скоро стража придет.

— Как стража, почему стража? — закудахтал жрец.

— Кое-кто на пытке твое имя назвал. Тебя, как отравителя, казнить хотят, — заявил Сукайя.

— Да как же так? — застонал жрец, — я же был так осторожен.