Львиное логово

— Поверь, царь, для моего повелителя нет ничего невозможного, и ты скоро в этом убедишься, — и он сделал незаметный знак юноше, почтительно стоявшему за спиной.

Голубь, покрывая в день по сорок фарсангов, спешил к своей паре в далеких Сузах, неся на лапке кусок пергамента с перекрещенными стрелами.

Глава 3, где Пророк занимается сельским хозяйством, и не только

Сузы. За полгода до описываемых событий Год 693 до Р.Х.

— Великий, я строитель, я ничего не понимаю в том, как надо пахать землю, — уныло отнекивался Лахму, тщетно пытаясь сбросить с себя кажущуюся неподъемной задачу.

— Да тебе и не надо землю пахать. Ты мне наладь производство тяжелых вавилонских плугов, мы их крестьянам будем в рассрочку продавать, — успокоил его Пророк.

Лахму приободрился. Купить в Вавилонии хороший плуг и наладить его выпуск в собственных мастерских он мог. Это как раз проблемой не было, благо мастеров перекупили достаточное количество. Надо сказать, обработка земли там находилась на высочайшем уровне, поражая чужеземцев своей эффективностью. Во многом достижения вавилонян превзошли только через пару тысяч лет, когда сделали нечто подобное, а наша необъятная получила сельскохозяйственные орудия качеством выше только при сталинской коллективизации. Тяжелый плуг с бронзовым наконечником тянула упряжка из двух быков. Наверху был небольшая воронка с трубочкой, через которую бросали семена. Благодаря глубокой вспашке и плотному равномерному засеву всхожесть и урожайность были для древнего мира просто поразительными.

— Это не все, — сказал Пророк. У нас пахотные земли скоро закончатся, нужно новые осваивать. Будем воду наверх подавать, чтобы можно было более высокие участки орошать.

— Но, великий, — робко возразил Лахму, — вода ведь вверх не потечет.

— Потечет, мы ее заставим. — Сказал Пророк, и как мог, объяснил принцип работы водяного колеса.

Лахму вышел было от руководства, вдохновленный открывающимися перспективами, как вдруг в спину услышал слова Пророка:

— Ты когда колесо будешь делать, подумай, как его приспособить для перемалывания зерна. Мы кормим триста рабов в Сузах, которые этим занимаются, а это немалые расходы для казны.

И бедный инженер вышел, потирая рукой где-то в области сердца. Даже он, со своим живым и практичным умом, не поспевал за теми мыслями, которые иногда сыпались из Величайшего, как горох из дырявого мешка.

— И для подъема тяжелого молота, — донеслось уже издалека. Лахму ускорил шаг, понимая, что новая, только что родившаяся у высокого начальства мысль способна лишить его сна на ближайшие полгода. Спрашивается, ну зачем он сделал еще один перегонный аппарат? Что за нужда была? Теперь вместо нефти там день и ночь перегоняют брагу, получая непонятную жидкость с резким запахом. Действительно, неисповедимы пути единого бога и Пророка его.

Лахму вышел, а Макс потянул из первого появившегося в мире стола с ящиками свои записи.

Он изучал получившуюся картину, и ему нравилось. Неясные мысли, которые Пророк тасовал в голове несколько месяцев, наконец-то легли на папирус в виде достаточно стройной системы. Ему давно не давала покоя идея ввести нечто вроде табели о рангах, как это сделал Петр Великий. Те социальные лифты, которые она создавала, позволяли худо-бедно талантливым людям преодолевать глупейшую сословную систему Российской империи, а тут она была ничем не лучше. Хоть расшибись в лепешку, но если ты крестьянин-арендатор, то твои дети будут крестьянами-арендаторами и их дети тоже, и так до пришествия на землю бога Эа. Макс хотел создать простую и понятную систему общества, где будут четко разделены те, кто платит налоги и те, кто служит, получая оплату из казны. Он помнил, как матерился родной дядя, служивший подполковником, когда офицеры стали платить подоходный налог. Спрашивается, на кой черт в стране, где половина населения получает заплату из бюджета, взыскивать деньги обратно? Чтобы расплодить бездельников, которые будут эти деньги считать? Поэтому Пророк и решил протолкнуть идею о разделении подданных на разряды, в зависимости от статуса в обществе. За основу было взято священное в месопотамской культуре число семь. Семь планет (других тогда не знали), семь дней недели, четыре по семь дней в месяце, даже зиккураты делались семиярусными. Так что, куда ни кинь, ни отнять, ни добавить. И вот, что у него получилось: