Львиное сердце

Дальше происходит следующее: Гена-тошнотик и Раиса выпили водочки, приобретенной на средства от проданного телефона, и Рая закусила конфеткой из подаренной коробки. Через некоторое время она испустила дух. Сечете?

Инга по-прежнему молчала, только все больше бледнела.

– Далее Гена-тошнотик поступает согласно своей логике и нравственным принципам – он сбегает. Тело Раисы обнаружили другие бомжи из этой же компании. Избавиться от трупа не решились, сообщили в полицию… Гену, естественно, задержали, и ему ничего не оставалось, как показать урну, куда он выбросил пропуск, и барыгу, которому сбыл телефон. Пропуск, найденный в заполненной дождевой водой урне, оказался на имя Хруцкой Юлии, телефон, который барыга не успел продать, тоже принадлежал ей. Как я уже сказал, в коробке недоставало двух конфет. Две конфеты, две внезапные смерти… Сечете?.. Во всех оставшихся конфетах обнаружили токсин. Названия вам не скажу, сам не запомнил, какая-то фигня химическая – цикло… пенто… гидро… еще что-то… Не важно, главное, что эта фигня вызывает острый инфаркт миокарда…

– Ничего себе, где всплыли конфетки! – ахнул побледневший Баженов.

– Вот именно, – подтвердил Боб. – Догадываетесь, кто подарочек приготовил?

– Боже мой! – Инга прижала ладони к щекам. – Выходит, это Юлька взяла те конфеты? Как же так? А я… Я же чуть на Яшкину не наехала, а это Юлька? Да нет, не может быть!

– Очень даже может, – возразил Боб. – Я, между прочим, еще раньше узнал, что ваша Юлия – воровка. От Лютика. Ваша начальница посылала ее к Хруцкой домой, помнишь? Ну, когда она не вышла на работу…

– И что?

– И то, что у нее на вешалке Лютик увидела свой зонтик, который у нее украли еще прошлой осенью. Там какой-то дефект на ручке был, так что она свою вещь узнала… Лютик такая расстроенная была! Еле я ее успокоил, полкило мороженого пришлось скормить…

– Точно, – вспомнила Инга. – Лютик в тот день была такая странная! Я еще хотела ее порасспрашивать, да потом обо всем забыла… А ты-то почему молчал?

– Да не до мелкого воровства мне было, а связать смерть Хруцкой с твоими конфетами я тогда не мог. Откуда я знал? Инфаркт так инфаркт, мало ли… Что конфеты отравлены – это я только сегодня узнал, на допросе, а про бомжиху мне Сан Саныч потом уже рассказал…

Инга вспомнила укоряющий взгляд, которым на нее смотрела Юлька Хруцкая с фотографии в вестибюле… А та бомжиха, ни в чем не повинная бедолага… Наверное, только и успела, что мимолетно порадоваться вкусной конфетке… Они умерли вместо нее… Тяжесть невольной вины опять легла ей на плечи. Как теперь жить с таким грузом?.. А как быть с Ритой Яшкиной? Как сказать всем, что она не виновата в кражах? Ведь теперь понятно, что это было делом рук Хруцкой и она нарочно подставляла Яшкину?.. Язык не повернется, ведь о мертвых – либо хорошо, либо ничего…

– Как же быть с Ритой Яшкиной? – вслух сказала она.

Баженов и Боб переглянулись.

– Надо же, – удивился Боб. – Лютик тоже за эту Яшкину испереживалась… Не волнуйся, – обратился он к Инге. – Все решится без тебя. Сейчас оба этих дела будут расследоваться уже как убийства. Вас всех там будут допрашивать как свидетелей – и тебя, и Лютика, и эту твою Клару Карловну, всех…

– Клару Семеновну, – машинально поправила Инга.

– Не важно… Правда выплывет наружу…

– А почему Торопцев подписался своим инициалом – «Л»? – спросил Баженов. – Если он подставлял Владика – это нелогично…

– Что-то я опять забеспокоился за российскую науку, – заворчал Боб. – Во‐первых, не своим, а твоим, он же слышал, как Инга тебя называет! Сам подумай, стала бы она принимать подарки от незнакомого «В»? А вот от Леши – с радостью и тут же слопает! И ведь правильно он угадал – Инга сразу на тебя подумала, только вот есть не стала, не понравился ей твой подарок!

– Якобы мой, – возмутился Баженов. – Я‐ко-бы!

– «Якобы, якобы», – передразнил Боб. – Все у тебя «якобы». Якобинец!

У Баженова жутко зачесались кулаки, но, вспомнив, что за ним должок, он стерпел. Инга увидела, как сжались его губы, краска выступила на лице, и успокаивающе погладила Алексея по руке. Боб заметил этот жест и встал.

– Схожу за кофе, – объявил он. – Моя очередь…

…Кофе, заказанный Бобом, пить уже никому не хотелось, кроме него самого. Он с удовольствием доел пирожки и опустошил свою и Ингину чашки. Инга и Баженов помалкивали, наблюдая за процессом…

Дожевав последний пирожок, Боб с сожалением оглядел пустое блюдо и отодвинул от себя чашку. Баженов молча подвинул к нему свою, нетронутую. Боб благосклонно кивнул, отпил глоток кофе и откинулся на спинку стула.

– Ну а когда отравление не удалось, – как ни в чем не бывало продолжил он, – Торопцев, как говорится, закусил удила. Ему нужно было убить Ингу во что бы то ни стало…