Львиное Сердце

Маршал наполовину сполз, наполовину упал с коня. Отложив меч, он ощупал сзади шею и осмотрел бедро. В одном месте кольчуга отразила стрелу, и там образовался внушительный кровоподтек. Во втором месте несколько звеньев оказались прорваны. Стрела прошла через гамбезон, сохранив достаточно силы, чтобы пронзить кожу.

– Придется походить с синяками, сир, но в остальном обошлось.

– Тебе повезло больше, чем де Кулонсу, – сказал Джон, и губы его скривились.

– Это так, сир.

– Ты почти спас его.

– Если бы он не поскользнулся, сир…

Маршал покачал головой с притворным сожалением.

Продолжать разговор не было времени. Трое арбалетчиков спустились с парапета и изготовились к атаке. С Джоном в тылу – Маршал настоял, а принц не сопротивлялся, – четверо оставшихся рыцарей в шлемах образовали короткую линию. Высоко держа щиты, они повернулись к противнику. Последовал залп. Две стрелы попали в щиты, третья – в одного из коней.

Маршал подумал, не стоит ли напасть на стрелков, пока те перезаряжают арбалеты, но риск был слишком велик. Как он понимал, по парапетам спешили другие враги. Вскоре подкрепление подошло бы и из города, и оставить ворота, возможно, означало бы потерять их. Но, оставаясь на месте, они представляли для арбалетчиков прекрасную мишень вроде тюков соломы на учебной площадке.

Топот мчавшихся галопом коней показался ему слаще любой музыки. С парапета донеслись испуганные вопли.

Арбалетчики их услышали.

– Сотня всадников! – крикнул им Маршал. – Сотня!

Стрелки как один побросали оружие и побежали. Маршал повернулся к Джону.

– Победа ваша, сир. Мои поздравления.

Остальные рыцари присоединились.

Лицо Джона расплылось в улыбке.

– Я этого не забуду, Маршал, – негромко сказал он.

– Сир.

Довольный Маршал кивнул. Что бы он ни думал о принце, лучше было иметь его в числе друзей, а не врагов.

Город взят, злейший враг мертв, а младший сын короля оказался перед ним в долгу, не без удовлетворения подумал Маршал. Удачный день.

Глава 27

Два дня спустя, после военного совета у герцога, приготовления были закончены. Половина нашей армии отошла предыдущим утром. Лазутчики де Барра должны были уже донести ему, что этот отряд направился к Лошу, и убедить – как мы надеялись, – что остальное войско Ричарда, уже сворачивавшее шатры и стягивавшееся к той же дороге, последует за ним. Но де Барр не знал, что пятьсот конных жандармов отделились от вчерашней колонны при переходе через ближайший лес и провели ночь в потайном месте.

Оставив позади примятую траву и круги кострищ, в поход выступил и герцог со своим двором, включая меня. Это было между первым и третьим часами. Прознав про наш отход, враги выстроились на стенах замка и осыпали нас издевками и оскорблениями. Мы отвечали им, выказывая явное раздражение из-за неудачной осады.

Через милю, глубоко в лесу, Ричард увел сотню рыцарей с дороги, а остальное войско продолжило путь. Жандармы ждали нас, в глазах их горело рвение. Спешившись, в кольчугах, мы по двое и по трое последовали за ними через заросли, пробираясь обратно к Шатору. Идти в полных доспехах оказалось нелегко, а в отсутствие ветра нам было к тому же нестерпимо жарко. Корни цеплялись за ноги, ветки хлестали по лицу, слепни облепляли нас и коней, впиваясь в каждый открытый участок тела.

Тем не менее нам удалось выйти к опушке, за которой начинались поля, где стоял наш лагерь; далее, в нескольких сотнях шагов, лежал Шатору. После короткого совещания с герцогом начальники повели жандармов вправо, где лес намного ближе подходил к стенам замка. Ричард строго-настрого велел соблюдать тишину. К открытому пространству не разрешалось подходить ближе чем на двадцать шагов, чтобы блеснувшая на солнце кольчуга не выдала кого-нибудь.

Ричард с Фиц-Алдельмом, де Шовиньи и еще парой рыцарей пробрался к краю леса. Мы с Рисом держались сзади.

Толпа, наблюдавшая за нашим бесславным отходом, схлынула с укреплений. По стенам прохаживались часовые. Ворота, к моему разочарованию, оставались закрытыми.

Ричард поманил меня к себе.

– Ну что, Руфус, заглотят они наживку?

Мой взгляд снова обшарил укрепления, но там царил покой. Я попытался уловить конский топот или звуки отряда пехотинцев, однако ничего не услышал. Моя надежда застать врага врасплох показалась вдруг наивной.

– Не знаю, сир.

Герцог привалился к молодому дубу.

– Подождем и увидим.

Я отогнал слепня и взмолился о вмешательстве свыше.

Прошел час, показавшийся бесконечным. Знойное марево колыхалось над примятой травой. Под деревьями было прохладнее, но ненамного.

– Жарко, Руфус? – спросил герцог, чей лоб усеяли капли пота.

– Слегка, сир, – улыбнулся я.

– Говорят, в пустынях Утремера вдвое жарче, чем в самый знойный летний день в Аквитании.

– Вроде ада на земле, сир, – с чувством заметил я.

– Так и есть. И чтобы достичь Иерусалима, у нас не будет иного способа, как покинуть побережье и пересечь песчаное море.

– И какой оно ширины, сир?

– Миль тридцать пять, насколько мне известно.

– Не так уж страшно, сир. С вами во главе мы легко покроем такое расстояние.

– Надеюсь, что так, – пробормотал Ричард, мысли которого витали далеко.