Львиное Сердце

После встречи с королем Ричард обращался со мной как со вторым оруженосцем. Видимо, объявив на людях о том, что я спас ему жизнь, герцог был вынужден действовать соответственно. Джон де Мандевиль принял мое назначение без ропота, но загружал меня тяжелой работой и скупился на похвалу. Я решил, что должен заслужить его уважение, это будет вполне справедливо. Филип, ставший мне другом, отнесся к моему новому положению лучше прочих. Луи вел себя так, словно вся эта история – выдумка, вопреки рассказу герцога из первых уст. Он постоянно бурчал себе под нос и отказывался разговаривать со мной. Хорек Джон, бывший до моего возвышения вторым оруженосцем Ричарда, счел, что тот нанес ему личную обиду. Нашему господину он ничего не сказал, зато при любой возможности вымещал злобу на мне. Однажды у меня пропала фляга с вином, в другой раз оказалось, что мои одеяла вытащили из палатки как раз перед тем, как хлынул проливной дождь. Нуждаясь в доказательствах, я поручил Рису следить за моими пожитками. Хорек это заметил и до поры притих.

Ну, хотя бы здесь нет нужды беспокоиться из-за него, думал я, следя за окнами и дверьми одного дома и перемещаясь к следующему. Перигё и тамошний замок Пюи-Сен-Фрон находились в руках сторонников мятежного графа Перигорского: именно за его войском мне поручили наблюдать до рассвета с реки, как и за мирными жителями, спавшими в домах вокруг нас.

Мы благополучно вернулись. В ответ на мой тихий условный стук дверь сразу отворилась. Дом принадлежал купцу, хранившему верность герцогу. С большим внутренним двором, окруженным конюшнями и складами, он представлял собой великолепное укрытие для нашего отряда. Меня проводили к Ричарду, метавшемуся по комнате, словно запертый в клетку лев.

– Какие новости? – нетерпеливо спросил он.

– На мосту часовых нет, сир, а дальше, на укреплениях, я видел только одного.

Ричард улыбнулся.

– Им неизвестно о нашем присутствии здесь. Как насчет укрытий?

– Перед мостом улица делает поворот, сир. Мы сможем подобраться совсем близко.

Я глянул на Риса, тот кивнул в подтверждение моих слов.

– Так мы и сделаем, – сказал Ричард, посмотрев на ближайших рыцарей.

Как и он, те уже облачились в хауберки и кольчужные штаны. Слова герцога были встречены суровыми улыбками; воины зашевелились, надевая шлемы и разбирая щиты.

Я не сумел сдержать удивления.

– Вы намерены напасть прямо сейчас, сир?

Признаться, я был немного встревожен. До этой минуты нашей задачей было проверить бдительность часовых, перед тем как мы начнем подтягивать основные силы и готовиться к атаке крупными силами.

– Ранняя пташка склюет червячка, Руфус, – ответил герцог, в глазах которого горел веселый блеск. – Лучшей возможности не представится. Пока будем ждать остальных, кто-нибудь заметит нас и поднимет гарнизон.

Дав мне закрепить ему шлем, он вышел, раздавая приказы.

Возможно, он прав, подумал я, но затевать атаку с горсткой людей – это безумие. Безумие, прекрасное и величественное. Оно овладело и мной. Я направился к Джону де Мандевилю, который заканчивал острить меч герцога.

– Ты слышал? – спросил я. Джон не ответил. Взгляд его скользил вдоль клинка: он выискивал в промасленной стали зазубрины и пятна. Я нетерпеливо перетаптывался. Ричард мог выступить в любую минуту. – Джон!

Он поднял на меня взгляд.

– Оруженосцам полагается ждать в тылу, пока их господа не вернутся из боя.

– Их всего двадцать, а французов в крепости намного больше, – прошипел я.

– Тогда какая разница, будем мы с тобой там или нет? У тебя рука-то зажила?

– Зажила!

Мне хотелось кричать и бушевать, но я сдержался. Джон не был мне врагом, но и другом тоже. За короткий срок службы у герцога я понял, что Джон – человек надежный и преданный, но делает все по правилам. Он был не из тех, кто идет на риск, и отчасти из-за этого оставался оруженосцем, хотя уже два года назад вступил в тот возраст, когда большинство оруженосцев посвящают в рыцари.

– Можно спросить у герцога, – предложил я.

– Он скажет «нет».

Я стиснул зубы.

Вышло так, как предполагал Джон. Герцог велел нам двоим оставаться в доме купца, пока не станет понятно, на чью сторону склоняется победа. Если дело обернется плохо, сказал он, нам следует как можно скорее возвратиться к остальному войску. Если же все пойдет так, как он рассчитывает, его гонец сообщит нам об этом. Без дальнейших промедлений он вывел своих рыцарей на улицу. Замысел состоял в том, чтобы прятаться до тех пор, пока на рассвете не откроются городские ворота, и нанести удар прежде, чем караульные опомнятся.

Я сразу насел на Джона.

– Нам нужно идти следом за ним, – сказал я.

– Никуда мы не пойдем, – твердо возразил он. – Ты слышал слова герцога.

– Если с ним что-нибудь случится… – начал я.

– Не случится.

– Ты не можешь быть уверен.

– Чепуха. Видел его в бою?

– Даже великана может сразить арбалетная стрела, – заметил я, растравляя рану. – Как ты будешь себя чувствовать, если герцог пострадает, а тебя не окажется рядом, чтобы помочь?

– Божьи очи! – Джон развел руками, сдаваясь. – Я соглашусь на что угодно, только бы ты перестал ездить мне по ушам.