Львиное Сердце. Дорога на Утремер

— Раз я отпускаю Джонни, то полагаю, следует распахнуть и дверцу клетки Жоффа, — промолвил Ричард, закатив глаза. — Если честно, я сам подумывал об этом, потому как, окажись Жофф в Йорке, он вполне мог удержать Маршала от поспешных действий. Говори о нём, что хочешь, но отваги Жоффу не занимать, ему ни почём было бы ворваться в гущу толпы, размахивая Распятием словно боевым топором!

Воображаемая картина позабавила обоих. Алиенору озадачивало, однако, почему сын до сих пор не завёл речь о будущей невесте. Он рассказал накануне вечером, что, будучи в Байонне, проскользнул через границу на тайную встречу с королём Наваррским и уладил последние пункты брачного контракта. Теперь, когда они остались наедине, почему бы ему не поделиться с ней подробностями? Ведь Санчо не должен был отвергнуть щедрую вдовью долю, которую предложил Ричард Беренгарии предстоит получить Гасконь, а после смерти Алиеноры к ней отойдут также земли в Нормандии и Анжу. Почему же Ричард сделался вдруг так скрытен относительно заключённой с Санчо сделки?

— Ну так ты расскажешь мне о встрече с Санчо и его сыном? — спросила Алиенора, потеряв наконец терпение. — Как понимаю, король доволен размером вдовьей доли?

— О да. Осталось преодолеть всего одно препятствие. Санчо не хочет откладывать свадьбу до моего возвращения из Святой земли. Вполне резонно, — ответил Ричард, улыбнувшись. — Ведь какой прок ему или его дочери, если меня вдруг так некстати убьют в Утремере. Да и я не намерен оттягивать брак. Тесть — союзник более надёжный, нежели отец невесты. И если мне суждено умереть в Святой земле, я не хотел бы вверять свою империю Джонни или Артуру. Поэтому чем скорее Беренгария родит мне сына, тем лучше.

Алиенора нахмурилась — ей не нравилось, что он так беспечно говорит о смерти. Она и так знала, что шансы на благополучное возвращение не в его пользу, и нет нужды напоминать ей об этом всуе.

— Но ты не можешь жениться на девчонке до отправки, ведь тогда придётся идти в поход без Филиппа. Как же намерен ты поступить?

— Нам пришёл в голову только один способ — Беренгария присоединится ко мне на Сицилии. Там мы и сыграем свадьбу. А если её приезд придётся на Великий пост, сделаем это после прибытия в Утремер.

— И её отец согласился на это? Алиенора недоверчиво покачала головой. — Я знаю, Ричард, ты можешь быть убедительным, когда захочешь, но тут надо иметь такой язык, который мёд с колючек слизывать способен!

— Ну, Санчо обговорил одно условие. В знак моей доброй воли и с целью осадить честь сто дочери, я обещал ему, что ты поедешь в Наварру и привезёшь Беренгарию ко мне на Сицилию.

— Правда? — Глаза королевы широко распахнулись. — Ричард, ты не забыл, что я уже шестьдесят шестой год живу на свете Божьем? Большинство моих ровесниц от тёплого очага не отходят, ты же предлагаешь мне пересечь Пиренеи, а затем пройти по зимним перевалам через Альпы? Может, и до Катая прикажешь прокатиться?

Ричард не мог скрыть разочарование, потому как считал согласие матери само собой разумеющимся. Если она теперь заупрямится, вся затея с браком может пойти насмарку.

— Матушка, мне стоило поговорить предварительно с тобой... Я просто думал, что ты согласишься, но если тебе не хочется...

Король запнулся, потому как Алиенора расхохоталась.

— Господи, — признался он, издав вздох облегчения. — Ты заставила меня пережить тревожный момент! Мне показалось, ты действительно не хочешь поехать.

— Не хочу поехать? Неужели ты так плохо знаешь меня, Ричард? Мне всегда нравилось путешествовать, я всегда стремилась посмотреть новые места. Это одна из причин, почему мне так тяжело давалась жизнь в заточении. Я даже не мечтала посетить испанское королевство или снова побывать на Сицилии. Ты подносишь мне драгоценный дар — возможность присутствовать на свадьбе сына и пережить последнее приключение.

Я знал, что могу во всём положиться на тебя, матушка, будь то доставка невесты или присмотр за Англией во время моего отсутствия.

Его смутило напоминание о том, что ей осталось всего четыре года до библейских три по двадцать и десяти — огромный возраст для женщины, казавшейся ему вечно молодой. Мысль пожаловала без спроса, и Ричард торопливо прогнал её, потому как среди хаоса и бурь, сотрясавших его семью сколько он себя помнил, мать оставалась единственной опорой, спасительным островом среди волнующегося моря. Наклонившись, молодой государь нежно расцеловал родительницу в обе щеки, назвав своей путеводной звездой и талисманом.

Затем он предложил проводить её обратно в замок, но королева предпочла побыть в саду, где солнце начало уже склоняться к горизонту, а небо подёргивалось золотистым сиянием заката. Согласившись на предложение прислать к ней фрейлин, Алиенора откинулась на спинку кресла и стала смотреть вслед сыну. Ричард не мог бы двигаться стремительнее, даже если умел бы летать, он всегда спешил от момента к моменту, торопясь выпить день до дна.

— Прямо как ты, Гарри, — прошептала она, гадая, что сказал бы муж насчёт предстоящего ей дела.