Львиное сердце. Под стенами Акры

Одиннадцатое августа было определено днем, когда Салах ад-Дину предстояло передать Истинный крест, тысячу шестьсот христианских пленников и первую часть из двухсот тысяч динаров. Джоанна и Беренгария ожидали знаменательной даты с двояким чувством. Возвращение реликвии, пребывавшей в руках неверных со времени битвы при Хаттине, радовало их, как и факт, что столь многие страдальцы снова обретут свободу. Но событие еще на шаг подвигало к возобновлению войны и тому, что женщин страшило сильнее всего — сидеть взаперти в Акре, не ведая, переживет ли Ричард грядущий день.

После обмена планировался праздничный обед, и дамы позаимствовали у Генриха повара, чтобы приготовить изысканное угощение. Но тянулись часы, вестей не было, и обе женщины начали беспокоиться, что нечто пошло не так. Предчувствие их не обмануло. Ричард вернулся в цитадель в ярости, его спутники негодовали не меньше. Ни есть, ни объясняться он был не в настроении и, бросив, что Саладин отказался исполнять взятые на себя обязательства, удалился в солар на совет, который мог быть только военным. Беренгария и Джоанна торопливо оглядели зал в поисках человека, который осведомлен в происходящем и при этом не прочь обсуждать вопросы стратегии с женщинами. Их выбор в итоге остановился на Онфруа де Тороне. Тот вскоре обнаружился во внутреннем дворе, залитом светом солнца, которое описывало уже остаток арки в западной стороне горизонта.

Беренгария позволила ему проводить их до мраморной скамьи, но Джоанне терпения не хватило.

— Ричард говорил, что ты, лорд Онфруа, должен был выступать переводчиком при сарацинских послах, поэтому должен быть в самом центре событий. Саладин участвовал? Что пошло не так?

— Мы знали, что Саладина не будет, но его должен был представлять его брат аль-Адиль. Но тот тоже не приехал, и это жаль, потому как с ним можно было бы договориться. А так послание Саладина прозвучало бескомпромиссно. Он выдвинул новые условия, без которых сделка не состоится: потребовал освободить гарнизон Акры сейчас, а не после окончательного платежа. Король Ричард отказал.

— А что ему оставалось? Герцог Бургундский не вернулся еще из Тира с заложниками. Как считаешь, Саладин знает про это?

— Уверен, что знает, леди Джоанна. У обеих сторон шпионов больше, чем блох на собаке. Султан предложил выдать больше заложников, если гарнизон освободят немедленно, но потребовал заложников от нас, если мы задержим отпуск. Сказал, что желает получить гарантию того, что мы освободим пленников после уплаты. Твой брат и на это дал отказ. Король напомнил ему, что Акра сдалась армии христиан, и не подобает побежденному диктовать условия победителю. Когда Ричард потребовал исполнения условий договора, сарацины удалились посоветоваться со своим повелителем. В ответ Саладин прислал весть, что не станет возвращать Крест, пленников или платить деньги, пока мы либо не освободим гарнизон, либо не согласимся выдать своих заложников. После этого переговоры и закончились во взаимной неприязни и обвинениях в коварстве.

— Но ведь у нас уже есть сарацинские заложники — гарнизон Акры, — напомнила Беренгария. — Какой смысл добиваться их освобождения, а потом замещать другими? Я не понимаю, что выигрывает от этого Саладин? А ты, Джоанна.

— Я тоже. — Джоанна начала расхаживать. — Но затяжка ему очень выгодна. Чем дольше он задерживает Ричарда с армией в Акре, торгуясь об условиях, тем больше приобретает времени для усиления прибрежных городов и войск. Ричард полагает, что именно в этом заключается истинная цель султана. Ты знаком с этим человеком, лорд Онфруа. Каково твое мнение?

Вперив в собеседника пристальный взгляд, Джоанна лишний раз поразилась тому, насколько красив этот мужчина: широко посаженные темные глаза, гладкая, чисто выбритая кожа, полные губы, словно созданные для улыбок и песен. Только из него не получилось хорошего мужа для королевы — красота не возмещает отсутствия стальной воли. Однако он был пулен, рожденный и вскормленный в суровой благодати Святой земли, и Джоанне подумалось, что его мнение вполне стоит выслушать.

Онфруа взвешивал слова, как человек, старающийся дать честный ответ.

— Да, султану действительно выгодно тянуть время как можно дольше. Ему известно, как отчаянно хочется нам заполучить истинный крест, и он полагает, что раз для нас это так важно, мы позволим втянуть себя в бесконечные переговоры.

— И ты продолжаешь утверждать, что он честный человек? — Джоанна нашла взгляд собеседника.

— Продолжаю, — твердо ответил Онфруа, но затем вдруг расплылся в подкупающей, печальной улыбке. — Однако опыт подсказывает мне, что честность становится первой жертвой на войне. Саладин заслуживает уважения, во многих отношениях он превосходит моих христианских собратьев. Но он остается врагом и ведет то, что у мусульман называется «малый джихад» — вооруженная борьба против неверных. Мне всегда казалось любопытным, что их священники обещают участникам джихада пропуск в рай. Прямо, как наши святые отцы, дающие принявшим крест отпущение грехов.

Обе женщины воззрились на него.