Львиный престол

Мне после Граскааля долго сны страшные грезились. Про подземелья и про то, как они начинают обрушиваться, а мне оттуда не выбраться. И камни с потолка падают, падают… Потом сны прекратились, а мне стало казаться, будто и не было ничего этого. Никаких подземелий в Ивелине и Граскаале, никаких разговоров и никакой Небесной горы. Словно кто-то взял нож и напрочь вырезал кусочек моей жизни длиной в две луны. Осталось пустое место, которое медленно зарастает. Пройдет еще луна-другая, и совсем зарастет. Я тогда все позабуду. Наверное, это и хорошо. Не должен человек эдакие страхи в себе хранить. Лучше уж что-нибудь хорошее помнить.

Да только мало у меня этого хорошего. Все больше про Райту, как мы там жили. Вспомню, порадуюсь, а потом снова тоска берет — Райты-то нету. Мы ведь мимо деревни проезжали, когда из Граскааля в Вольфгард ехали, и я посмотрел на пепелище. Только дома обгорелые из снега торчат. Была деревня Райта да вся вышла.

Одно мне теперь осталось — держаться близ Конана и друзей его. Они, правда, иногда такое откалывают, что меня жуть берет, но люди все-таки хорошие. Вот Хальк попался, так они сразу начали придумывать, как бы его из тюрьмы вытащить. Хорошо бы у них все получилось. И хорошо бы они вернулись поскорее, а то тревожно как-то. Боязно. Не за себя боязно, с нами-то в Обители Мудрости случится не может, а за них. Может, мне надо было с ними пойти, а не оставаться здесь? Какой толк — хожу с глупой книжкой по комнате в доме для вагантов и силюсь понять — зачем на странице человек со снятой кожей нарисован? Пойду лучше у Тотланта спрошу. Заодно хоть и поговорю, а то совсем тоскливо становится.

Волшебник тоже с книгой сидит. Только он не картинки смотрит, а читает. Это сразу видно. Взгляд так по строчкам и бегает. И вообще, сейчас Тотлант сам на себя не похож. Он всегда длинную черную одежду носит, с золотой вышивкой. А с тех пор, как Мораддин заставил всех переодеться и назваться чужими именами, переоблачился стигиец в тунику из серой домоткани с голубоватым узорчиком, штаны и зачем-то намотал на голову узкую лазоревую ленту. Она «тюрбаном» называется. И разговаривать Тотлант начал смешно — всегда глупые вопросы задает и сам же на них вопросом отвечает. Только когда одни остаемся, снова в обычного человека превращается. А все остальное время он шемита изображает. Не знаю, кто такие шемиты. Не было в Пограничье такого племени.

— Это что? — я Тотланту книгу протянул и на самую похабную картинку пальцем указал. — Сумеешь объяснить?

Тотлант сдвинул брови серьезно, отобрал у меня рукопись и, наконец, громко прочитал: «На верхней же половине листа изображен ток семени мужеского от гнезда ко вратам, как подтверждено изысканиями многомудрейшего Стадиуса Шамарского …»

Тотлант прервался и строго посмотрел на меня:

— Зачем тебе книга по анатомии? — спросил волшебник.

Я вовсе не понял, что за слово такое — «анатомия».

— Это что же, в здешней Обители Мудрости молодежь таким непотребствам учат? — спросил я Тотланта. — Да разве можно так? Кинул бы ты в печку это сочинение…

— Книги в печки одни варвары кидают, — назидательно сообщил стигиец. — А исследование это сделано специально для начинающих лекарей. Чтобы знали, как человек внутри устроен. Понял?

— Да не сказал бы, — протянул я. — Тотлант, а Конан с остальными уже, считай, три колокола назад ушли… Что-то нету их долго. Вдруг с ними случилось чего?

— Все будет хорошо, — поморщился колдун. — Послушай, не мог бы ты мне не мешать? Господин Робер принес том по практической магии, принятой в митраистских храмах и я нашел несколько новых заклинаний. Будешь отвлекать — что-нибудь напутаю.

— Ну, извини, — смутился я, забрал книжку с разрезанными вдоль и поперек людьми и отошел к окну.

Окна комнат, отведенных нам господином Ди Монтобье, частью выходят на площадь, частью в переулок. Я сейчас на площадь смотрю. Ту самую, с памятником. Видите, начищенные стати короля на солнце сверкают? Ну и шутки у этих вагантов!

День сегодня хороший. Пускай и холодно, а небо голубое. От реки ветром потягивает…

Стук в дверь раздался. Я оглянулся, и Тотлант мигом голову поднял. Ничего особенного — это месьор Робер пришел. Волосы, как всегда, встрепаны, глаза красные, будто у кролика, рукава в чернилах выпачканы. И пивом от него за лигу несет. Настоящий вагант, как Тотлант утверждает.

— Где мой атлас по анатомии? — не здороваясь, закричал Робер. — Мне завтра перед мэтром Каротисом отвечать устройство дыхательных органов! Рыжий, ты не его, случайно, в руках держишь? Отдай, все равно читать не умеешь!

— Вот и неправда, — обиделся я. — Я по-немедийски немножко читаю. Медленно, конечно, но все-таки…

— У тебя еще все впереди, — хмыкнул господин Ди Монтобье. Хотя какой он, спрашивается, «господин»? — Вот многоученый шемит Хаим тебя поднатаскает — и можешь поступать к нам, на лекарский факультет.