Львиный Зев

Позавчера с запыленным и измученным курьером пришло письмо от Горма Кольцо, командующего войсками на Стене: его армия крепко завязла в болотах у реки Теплой и не могла снять ни одного полка с границы. А между тем еще двенадцать варварских родов неожиданно вторглись с севера, предавая все на своем пути огню и разрушению. Горм в таких красках живописал ужасы нашествия, что все члены Королевского Совета разом потребовали перебросить войска с беотийской границы и из центральных гарнизонов к истоку Теплой, где шла резня.

- Это безумие! - в один голос выдохнули Палантид и Раймон, когда Арвен сообщил им решение Совета.

- Я знаю, - кивнул король, - но мы не можем оставить их без помощи.

- Я завтра уезжаю, - с досадой воскликнул герцог. - И не смогу, в случае чего, поддержать тебя людьми!

- Неужели они думают, что моих драгун довольно, чтоб заткнуть все дыры? - возмущался Палантид.

Арвен покачал головой.

- Решение принято. Я не могу его отменить, - король закусил губу, даже если бы хотел.

Прошло три недели. От войск не было никаких известий. Львиный Зев послал уже четырех гонцов, но все они канули, словно в омут. Короля терзали сомнения. В городе было неспокойно. Полным ходом шли приготовления к свадьбе, но даже в их торопливости замечалось больше тревоги, чем торжества.

По мере того как приближался день бракосочетания, Астин становилась все холоднее и отчужденнее. Как все девушки, она боялась не венца, а ложа. Львиный Зев мучился от одиночества: Палантид с ног сбился, стараясь подкрепить своими драгунами и городским ополчением хоть часть вёльфюнгских постов; с Магнусом король не хотел разговаривать после приснопамятного Совета, где канцлер разорялся больше всех; Зейнаб со времени ссоры избегала мужа, но, что еще хуже - всячески старалась помешать ему видеть малыша - то Бран спал, то гулял с няньками где-то в саду. У самого короля дел было невпроворот, но они не заглушали постоянно нараставшей тоски.

Поэтому, когда однажды вечером дверь в его комнату чуть приоткрылась и за ней мелькнуло узкое лицо фаррадки, Арвен был рад. Он сделал ей знак войти, и наложница с разбегу кинулась к его ногам.

- О, господин мой! Я не могу больше, - зашептала она, порывисто обнимая его колени. - Я истосковалась по тебе. Каждая капля моей крови ноет от любви. Прости меня!

Король наклонился и взял в ладони ее дрожавшее от волнения лицо.

- Зейнаб, милая, я не сержусь, - он до глубины души был тронут ее словами. - Мне плохо без тебя, - норлунг вздохнул. - Нам нельзя жить во вражде. У нас сын.

- Ты не отказываешься от него?

Львиный Зев безнадежно махнул рукой. Он сотни раз объяснял ей, что сделает Брана герцогом, подарит ему Гэльское побережье, женит на принцессе... И довольно об этом!

- Я пришла не за тем, чтоб говорить о ребенке, - легкая смуглая рука Зенобии легла Арвену на грудь, другая скользнула под одежду.

- Ты помнишь, как мы...

Он не дал ей договорить.

- Я еще не лишился памяти, - волна нежности захлестывала норлунга.

Через час Арвен попросил:

- Принеси мне вина.

Лунное тело Зейнаб выскользнуло из-под одеяла. Она прошла к столу, в темноте долго возилась, ища кубок, наливая, взбалтывая зачем-то.

- Пей, - тихо прошептала наложница. - Ты сегодня был непревзойден. Или я слишком скучала?

Арвен засмеялся.

- Пей без остатка.

Последние слова он слышал уже сквозь сон. Тяжелый и душный, как обморок.

- Что ты мне налила? - простонал норлунг.

- Герцогство, Гэльское побережье, - голос Зейнаб звучал безжалостно, - и еще многое-многое другое, что может дать сыну смерть короля-отца.

Глава 13.

Темнота была непроницаемой. Арвен слышал только, как с потолка стекает вода. Несколько капель упало ему на лицо. Вероятно, от этого король и очнулся. Он провел языком по пересохшим губам и ощутил, как нестерпимо хочет пить. Но дотянуться до тонкой струйки, где-то рядом сочившейся из камней, норлунг не мог. Затылок ломило, голова раскалывалась, как с перепоя, тело затекло. Арвен осторожно пошевелил рукой, потом ногой. Тяжелый глухой стук железа о камень был ему ответом. "И так ясно", слишком ныли запястья и щиколотки.

Львиный Зев попробовал повернуться на бок и спугнул какую-то тварь, заметавшуюся у него по ногам. "Крыса, - мрачно подумал король. - Всюду жизнь. - его мысли текли в философском русле. - Почему я не сдох?"

Именно этот вопрос выкрикивала вчера Зейнаб.

- Почему он не сдох?! Почему?

Король понял, что уже один раз приходил в сознание, только тогда он лежал не на каменном полу, а в своей кровати и слушал, как за опущенным пологом беснуется фаррадка.

- Он должен был умереть!

- Успокойся, дорогая, - ответил ей приятный голос с сильным вёльфюнгским акцентом. - Это я уменьшил дозу, Аль-Хазрад просил оставить его для них.

- Что? Кому ты служишь? - целый фейерверк упреков выплеснулся наружу. - Мне или Аль-Хазраду? Предать хозяйку...

- Ты мне не хозяйка, - натянуто рассмеялся Ульв. - У нас были общие интересы. Я нуждался в твоей помощи, ты - в моей. Теперь, - капитан наемников помедлил, - ты мне больше не нужна.