Львица

Но была еще одна мысль, которая не оставляла Энджел в покое. С каждым шагом она все дальше и дальше удалялась от Мамы Киту и Мататы. В ее воображении то и дело возникали картины того, как они, потерянные, бродят по пустыне или — что еще хуже — как их нашли какие-то чужие люди. Не все хорошо обращаются с верблюдами. На рынках Энджел видела верблюдов, покрытых шрамами от постоянного битья, сгибающихся под непомерными тяжестями. Некоторых животных морили голодом, отчего под их шкурой были видны ребра. Когда Энджел думала о том, что ее верблюдов может постигнуть такая же участь, она была готова сию секунду сбежать от львицы и повернуть назад, по направлению к Горе Бога. Однако она знала, что если поступит таким образом, то просто умрет в пустыне от голода.

Энджел подтянула колени к груди и обхватила их руками. Она убеждала себя, что сейчас следует пойти и лечь спать рядом с львицей. Там тепло и уютно. Каждое утро, открыв глаза, Мдого начинал по-детски лизать ее руку. Но Энджел этого было мало. Ей хотелось с кем-то поговорить. Как будто все эти невысказанные слова накапливались внутри нее, образуя большой тяжелый ком. Энджел, конечно же, разговаривала с львятами, а иногда и с львицей, но при этом чувствовала, что они понимают лишь немногие вещи. В свою очередь, она вслушивалась в то, как они общаются между собой, и подмечала различные звуки, запоминая, каким образом они сочетаются с определенными действиями. Однако Энджел не покидало ощущение, что она находится в чужой стране и пытается понять незнакомый язык. Иногда ей это удавалось, но чаще она попадала впросак. Энджел видела, что своим незнанием их языка она порой даже обижает львицу или сеет ссору между львятами.

Она устала и страдала от одиночества.

Энджел опустила голову на колени и закрыла глаза, чувствуя себя слабой и опустошенной, как шелуха, счищенная с зерен. Она не такая сильная, как Зури. Она просто маленькая девочка с белой кожей. Ей не хватает ни мужества, ни физической силы продолжать этот путь. Энджел почувствовала, как слезы подкатывают к горлу и становится трудно дышать.

— Энджел.

Услышав знакомый голос, девочка моментально открыла глаза. Вскинув голову, она прислушалась к звукам ночи. Наверное, ей почудилось. Но затем она услышала его снова — на этот раз мягче и тише — почти легкое дыхание.

— Энджел…

Львица за ее спиной пошевелилась. Повернувшись, Энджел увидела, что та подняла свою рыжевато-коричневую голову и широко открыла глаза.

«Ты тоже это слышала, — подумала Энджел. — Ты слышала, как Лаура зовет меня по имени».

Львица тем временем вскочила, и львята попадали друг на друга, но при этом не проснулись. Застыв на месте, Энджел не сводила глаз с пустыни. Львица побрела мимо нее и вышла на залитую лунным светом равнину. Девочка последовала за ней и пригнулась, когда проходила сквозь низкий лаз в пещеру. Выйдя наружу, Энджел огляделась вокруг и в отчаянии закричала:

— Мама! — В тишине ночи ее голос звучал громко и резко, а сердце готово было выскочить из груди.

Львица стояла не шевелясь и только размахивала из стороны в сторону хвостом. Ее взгляд был прикован к чему-то посреди пустынной равнины. Но там не было решительным счетом ничего — и никого. Придвинувшись ближе к львице, Энджел наклонилась и посмотрела в ту же сторону, что и она. Впереди виднелся небольшой камень, а рядом с ним какая-то сломанная ветка и целый куст пустынных роз с цветами на голых безлистых стеблях.

По спине Энджел пробежал холодок. Прижавшись плотнее к телу львицы, она почувствовала, как напряглись мускулы животного. Как от огня веет теплом, так от львицы веяло скованным напряжением, готовым взорваться в любую минуту.

Энджел прислушивалась, пытаясь усилием воли воскресить голос, который она только что услышала. Но до нее доносились только учащенное дыхание львицы и стук ее собственного сердца, отдававшегося в ушах.

Львица глухо зарычала — Энджел уже знала, что это был вопрошающий звук, — а через некоторое время издала высокий приятный зов. Она топталась на месте, как будто желая приблизиться к тому, что сейчас предстало перед ее взглядом, но вместе с тем понимая, что ей нужно держаться в стороне. Глядя на львицу, на ее движения и напряженный взгляд, Энджел вспомнилась одна история из ее жизни. В деревне Валайты они с Лаурой как-то раз увидели святого человека. Он сидел напротив своей хижины и разговаривал с каким-то невидимым собеседником.

— Он в состоянии транса, — шепнула ей на ухо Лаура, когда они отошли от него на почтительное расстояние. — Говорят, что иногда лайбоны[3] могут видеть души умерших людей.

Энджел с благоговением смотрела на старика. Он не только разговаривал, но также использовал жесты. Она ни на секунду не усомнилась в реальности его незримого собеседника.

Вглядываясь в пустоту, приковавшую внимание львицы, Энджел была уверена, что та действительно видит нечто. Ведь сама она только что слышала мамин голос из ниоткуда.

Лаура была где-то рядом с ними.

— Мамочка, — прошептала Энджел. — Ты нас нашла.