Львовская гастроль Джимми Хендрикса

За окном пошел косой дождь, и мелкие частые капли забарабанили по стеклу. Тарас отвлекся, смотрел, как вода размывает картинку двора, убирает линии и углы, всё сглаживает. Видно, переключение внимания на дождь ослабило нудный странный звон в голове, и он, как плачущий ребенок, который вдруг затихает, осознав, что на него никто не обращает внимания, исчез, замолк. Теперь уши Тараса внимали шуму дождя, и шум этот был скорее успокаивающим, чем наоборот. О соседе думать не хотелось, как не хотелось уже и шоколадного торта, и кофе.

Вспомнился вечерний разговор с Борисом, отцом Дарки. И Тарас, словно зачарованный, следя за тем, как бегущая по стеклу вниз «капельная» вода пыталась смыть привычную картинку двора, понял одну важную и одновременно пугающую своей простотой мысль: ему надо и хочется сделать Дарке предложение. Иначе получится, что за него, Тараса, всё решил ее отец.

Тарас чувствовал, что для таких решительных действий он сейчас слабоват. Не в смысле того, что не созрел, хотя и это было вполне возможно. Но гораздо больше ему мешало внутреннее состояние, отвлекающие его то и дело от Дарки мысли об Оксане и его соседе. Да и шум от утренних ремонтных работ в парадном всё еще стоял в голове далеким нудным эхом. Как говорится, всё сложилось в одну кучу. И не выбраться бы Тарасу до позднего вечера из этого малоприятного и совершенно не эффективного состояния, если бы не звонок Оксаны.

— Ты мне ничего не хочешь сказать? — требовательно и недовольно произнесла она, даже не поздоровавшись.

— Давно хочу, — признался Тарас. — Но так всё на меня сразу навалилось.

— Что же на тебя навалилось? — спросила Оксана, но в голосе ее не было привычной заботы и теплоты.

— Давай я к тебе подойду, всё расскажу, — предложил Тарас.

Из мобильника донесся ее тяжелый вздох.

— Ладно, я дома. Подходи!

Прогулка под дождем немного успокоила Тараса и привела в порядок его суматошные мысли. Двадцати минут как раз хватило, чтобы определиться со своими извинениями, которые он в любом случае должен принести давней подруге, и чтобы решить, как плавно перевести потом разговор в другое русло, которое отвлечет Оксану и от «устроенного» им, Тарасом, их свидания с Ежи. От наступившей в голове гармонии мыслей Тарас не смог сдержать улыбку. Так, с улыбкой, он и зашел во двор дома номер восемь на площади Рынок.

— Ты чего такой довольный? — удивилась Оксана, впустив Тараса в квартиру.

Тарас поспешно убрал улыбку с лица. Снова стал серьезным и немного несчастным. Разулся, направился в комнату. Сел на диван, и тут же ему на плечо упала плюшевая серая крыска — один зверек из плюшевого мини-зоопарка, расположившегося на спинке дивана.

— Если бы я так давно тебя не знала, я бы больше никогда тебе не звонила! — заявила Оксана, усевшись на пуфик по другую сторону стола-тележки, за которым они и вдвоем, и в большей компании уже не один десяток раз ужинали, обедали и просто пили и закусывали. На этот раз, правда, столик был непривычно гол. Только скатерка и никаких тарелок, вилок, стопочек.

— Оксаночка! — Тарас набрался смелости. — Извини! Я не виноват! Я не хотел вас вдвоем оставлять! Просто позвонила моя невеста и сказала, что ее папа хочет со мной срочно переговорить…

У хозяйки квартиры от удивления открылся рот.

— Ты женишься?

Тарас обреченно кивнул.

— И даже со мной не посоветовался?

— Я как раз хотел. Сейчас…

— А не поздновато? — Кругленькое лицо Оксаны приобрело привычное заботливое и задумчивое выражение.

Тарас пожал плечами.

— Но ты хоть по любви женишься? Не по глупости? Не по беременности?

Тарас отрицательно мотнул головой.

— У нас с ней еще никакой близости не было. Мы только один раз целовались, да и то не по-французски.

Взгляд Оксаны наполнился ужасом непонимания. Она хотела было что-то сказать, открыла уже рот, но промолчала. Только покачала головой.

— Нет, ты не думай! — проговорил Тарас. — Я ее люблю. Это точно! Она совершенно странная… Но…

— А как ее зовут?

— Дарка. Она обменщица в ночной обменке на Франко, знаешь, где трамвайная остановка, в самом начале…

— Это важно? — спросила озадаченно Оксана.

— Что?

— Что она обменщица?

— Нет, — ответил Тарас. — Хотя, может, и да. Иначе я бы с ней не познакомился… У нее была сильная аллергия на денежные знаки… На всё, что как-то касается денег… Я ее случайно вылечил… И…

Тарас вдруг замолчал. Показалось ему, что даже такому давнему другу, как Оксана, не стоит рассказывать всё! Она всё-таки женщина. А когда женщинам рассказывают про других женщин, у них появляются совершенно неожиданные мысли и выводы.

— Ты ее вылечил? — удивилась Оксана.

— Ну да, только это сложная история… Я тебе потом расскажу… Короче, я хотел позвать тебя свидетельницей на нашу свадьбу.

— Меня? — обрадовалась вдруг Оксана. — Конечно! Только ты меня с ней заранее познакомь! Как ее зовут?

— Дарка, я же говорил! — Тарас посмотрел на хозяйку квартиры немного странным взглядом.

— Ты извини, я всё еще нервная, со вчерашнего вечера…

— Оксана, — Тарас заговорил тише, — а что у вас там произошло?