— Нашу, естественно. Но благодаря вам она станет более гибкой и мягкой.
— И зачем же мне предавать все то, что мне дорого? Ради денег? У меня их столько, что мне их на несколько жизней хватило бы.
— Потому-то я даже и не заикался о деньгах. Послушайте, Лапрад. Вы — человек, землянин. Земле нужны металлы. Когда-нибудь, вероятно, мы наткнемся в космосе на
— Ха!.. Стало быть, вы тоже задумывались об этом будущем контакте?
— Я только о нем и думаю! К тому времени мы должны быть сильны, как никогда, независимо от того, выйдет ли эта встреча мирной или же нет. Особенно, если она таковой не будет!
— С той земной империей, какой вы ее создаете, она и не может быть мирной. «Покоритесь, или будете уничтожены» — вот ваш девиз!
— А почему бы и нет! Выживает наиболее приспособленный! Кто может поручиться, что у тех,
— Предположим. Но зачем ради этого разорять беззащитные планеты? Зачем пробуждать к себе ненависть туземцев? Что вам мешает разрабатывать глубокие
Хендерсон воздел руки к небу.
— Типичная точка зрения простого технаря! Сразу видно, что вы не представляете всей сложности проблемы. Доставлять металлы с планет, расположенных за сотни световых лет от нас, с помощью передатчиков материи в три раза выгоднее, чем добывать их здесь, на глубине в три или четыре километра! Для добычи их здесь пришлось бы значительно понизить уровень жизни землян, и хотя, по совести говоря, они и так уже порядком обленились, если мы покусимся на их жизненный уровень, начнутся бунты, а то, глядишь, и революции!
— Вот вы сказали, что выживает наиболее приспособленный. Надеюсь, что встреча с теми,
— У нас есть колонии, Лапрад. Они поставят армию. Земля теперь — всего лишь арсенал империи, пусть и на ней еще остается гораздо больше настоящих мужчин, чем мне казалось. Однако даже их не хватит, чтобы осуществить ваш проект глубоких разработок.
Тераи почесал затылок. Хендерсон решил, что геолог колеблется.
— Ну так как, вы согласны?
— Нет. Меня враждебно встретят
— Этому сборищу мечтателей?
— ...и через четыре или пять поколений Земля превратится в центр великой конфедерации равных народов, настолько мощной, что нам уже не будет страшна никакая встреча в космосе. А пока, почему бы вам не ограничиться эксплуатацией безлюдных планет, таких, как Хэлл[12]
или Густавия?— Потому что там, на местах, нет необходимой рабочей силы, и вам это прекрасно известно! И туда нельзя доставить на звездолетах тяжелое оборудование — слишком дорого. Да и потом, Лапрад, эти равные народы, как вы их называете, вскоре подомнут нас под себя. Вспомните Рим!
Тераи поднялся.
— Сожалею, Хендерсон, но нам больше не о чем говорить.
Рука Хендерсона легла на красную кнопку в уголке стола.
— Стоит мне позвонить, как сюда войдут пятеро вооруженных охранников, и Тераи Лапрада долго еще никто не увидит!
— Звоните! Перед тем как идти сюда, я заскочил в ВБК. Они знают, где я, и, если я не доложу им, — он взглянул на свои часы, — через десять минут, что жив и здоров, они поджарят вас заживо! Правительство еще не полностью в ваших руках, не забывайте.
— Хорошо, Лапрад, расстанемся по-хорошему, без взаимных угроз. У нас разные взгляды на будущее человечества, но это не значит, что мы не можем относиться друг к другу с уважением.
— Послушайте, Хендерсон, какой смысл нам с вами лгать друг другу?
Хендерсон пожал плечами.
— Что ж, будь по-вашему! Но вы об этом еще пожалеете!
Горилла Джо ожидал его в коридоре с недовольным видом. Он повел Тераи к лифту, держа руку на рукоятке револьвера. За поворотом на них буквально налетел какой-то человек.
— Что с тобой, Тэд? — проворчал Джо, хватая его за рукав.
— Девчонка! Она сбежала!
— Заткнись!
— Но патрон должен узнать немедленно...
— А этот тоже должен все знать, идиот? — оборвал его Джо, кивнув на геолога. — Это наш смертельный враг! Убирайся! — добавил он, вынимая из кобуры револьвер. — Боюсь, как бы с вами не произошел несчастный случай,- продолжал он с кривой улыбкой. — Теперь вы знаете слишком много!
— Даже если бы я ничего и не понял, ваши последние слова все объяснили, — спокойно ответил Лапрад. — Итак, мисс Хендерсон держали в заключении? Я подозревал это, теперь знаю точно.
— Вот только это тебе уже ничего не даст, потому что...