Львы Эльдорадо

Убаюкиваемый мелодией, звонким и в то же время глухим голосом, Тераи сам не заметил, как предался меланхолии. Как-то вечером на Ируандике — сейчас ему казалось, что с тех пор прошла целая вечность — Стелла тоже пела эту песню, правда, в ее варианте говорилось о железной дороге. У него, Тераи Лапрада, деньги были — кучи денег, — но, как и этот бродяга из песни, он не знал, куда ему податься, теперь, когда Лаэле была мертва, а Эльдорадо могло в любую минуту превратиться в сущий ад.

Джейн Партридж продолжала распевать перед своей наивной и суровой аудиторией старые песни первооткрывателей одного из континентов другой планеты, планеты, которую многие из присутствовавших в зале никогда даже и не видели. Тераи распознал почти все эти песни, пусть теперь, в XXIII веке, они и звучали иначе. Чаще всего изменения были совсем незначительными, но иногда адаптация была полной, и от прежних песен оставался только мотив, а то и вовсе лишь ритм. Если мисс Партридж изменила их и не сама — а это представлялось ему вполне возможным, — то как минимум определенным поэтическим чутьем, прекрасным пониманием музыки она уж точно обладала. Внезапно

Тераи захотелось с ней познакомиться. Песенный номер подходил к концу. Он жестом подозвал к себе официанта.

— Могу ли я встретиться тет-а-тет с той девушкой, которая сейчас на сцене?

Официант многозначительно ухмыльнулся.

— Это будет не так-то и просто, мсье. Возьмите лучше Перл Саншайн.

— Стриптизершу? Ну уж нет!

— Мсье не нравятся блондинки? Как мсье будет угодно. Сейчас я провожу вас в приватную гостиную и схожу спрошу. Но до сих пор мисс Партридж всегда отвечала на подобные приглашения отказом.

— Вот как? Тогда скажите ей, что сюда я добирался на шлюпе «Джон Тля», а затем поездом «Ред Булл». Если уж это не сыграет мне на руку, придется мне остаться ни с чем.

Тераи опустился в мягкое кресло. Вошел Тейлор.

— Рисковый вы парень, Лапрад.

— Вы это о чем?

— Она работает на Большеротого Стивена.

— Неужели? И кто этот джентльмен?

Тейлор чувствовал себя явно не в своей тарелке.

— Тут, в Нью-Шеффилде, под ним находятся все кабаре, танцполы и прочие увеселительные заведения. Бандит, одним словом. Строит из себя крутого парня.

— Это его любовница?

— Нет, не думаю. Большеротый Стивен западает скорее на пышногрудых блондинок. Но он не любит, когда подкатывают к его работникам, которых, поговаривают, он держит в черном теле.

— Да плевать я на него хотел, старина! Мне всего-то и надо, что перекинуться парой слов с этой девушкой. Завтра, максимум послезавтра, я отсюда отчалю.

— Что ж... Так или иначе, я вас предупредил.

— Вы что, боитесь его, этого Стивена?

— Я-то? Да я и не таких перемалывал. Просто не хотелось бы мараться понапрасну. Я хватаюсь за револьвер только тогда, когда ничего другого не остается.

— Не волнуйтесь, все будет в порядке... Но ступайте, вот и она!

Джейн Партридж, переоблачившаяся в черное платье, в нерешительности застыла в дверях.

— Вы хотели меня видеть?

В глазах ее стоял страх.

— Входите, присаживайтесь. И чтобы вы почувствовали себя более непринужденно, позвольте мне заверить вас, что я не имею в отношении вас никаких дурных намерений, что мне понравился ваш песенный номер и что я всего лишь хочу задать вам несколько вопросов.

Ее изящные черты лица, казалось, еще более напряглись.

— А, так вы из полиции?

Тераи рассмеялся.

— Нет-нет, уверяю вас! Я хотел всего-навсего сделать вам комплимент — у вас настоящий талант к адаптации этих старых земных песен. Вы ведь и сами с Земли, не так ли?

— Да, из Филадельфии.

— И вам сейчас... года двадцать два — двадцать три?

— Двадцать четыре. А что?

— А то, что у вас тот же репертуар, какой был у одной моей подруги, — она тоже с Земли, из Северной Америки, и ей тоже 24 года. Вот я и спросил себя: а не могли вы заниматься фольклором в одном и том же студенческом кружке, к примеру, в Чикаго?

Джейн Партридж густо покраснела.

— Возможно, — пробормотала она наконец. — Только прошу вас, никому это не говорите! Мой патрон считает, что я сама сочиняю эти песни! Они, знаете ли, нравятся публике, и потому мне платят чуть больше, чем всем остальным, что, в свою очередь, позволяет мне чувствовать себя чуть более свободной!

— Так это правда, что Стивен, как поговаривают, держит вас в черном теле?

Она прикусила губу.

— И да и нет. Он не пытается извлечь из этого выгоду в том плане... в каком вы могли бы подумать. Но у меня семилетний контракт, и истекает он лишь через шесть лет.

— И хороший контракт?

— На кров и еду хватает, но и только.

— Зачем же вы его подписали?

— До чего же вы любопытный!.. Впрочем, я вам отвечу: чтобы не умереть с голоду. Я прилетела сюда туристкой в составе студенческой группы — тур нам оплачивало правительство, — а потом опоздала на звездолет и зависла тут без единого цента в кармане. Вы ведь знаете, какие здесь, на Англии, нравы?

— Да, это суровая планета для тех, у кого нет денег. Родные-то у вас есть?