Львы Эльдорадо

— Хм... Приказ императора. Завтра, с рассветом, ихамбэ должны покинуть город. Меня он не осмелился выставить. Я бы с радостью ему подчинился, чтобы выбраться из ловушки, в которую так глупо попался, но, едва мы окажемся вне этих стен, как нас окружат и перебьют всех до единого. Если бы только я взял с собой Лео! Я бы отправил с ним послание Охеми, и через десять дней под стенами Кинтана стояла бы объединенная армия всех племен ихамбэ, и тогда бы мы смогли поговорить! В данных же обстоятельствах я могу ответить лишь отказом, то есть объявить войну всей империи Кено. Если бы Лаэле была здесь, меня бы и это не испугало!

Он подошел к офицеру и сказал ему несколько слов на кеноабском. Тика отрицательно покачал головой и с силой швырнул свой короткий дротик, который вонзился, дрожа, в ворота. Затем он отдал приказ и быстро удалился во главе своих солдат.

Едва они скрылись за поворотом, Тераи вырвал дротик и внимательно его осмотрел.

— Так я и думал! Официально такой жест означает: отныне мы можем встретиться лишь с оружием в руках. Но смотрите!

Ножом он разрезал бечевку, накрученную плотной спиралью на древко в месте хвата. Под бечевкой обнаружился листок бумаги с выведенными каракулями кеноитскими знаками. Тераи лихорадочно развернул листок и до крови прикусил губу.

Новости о Лаэле. Плохие. Она была схвачена жрецами Беельбы и завтра на рассвете будет принесена в жертву богине вместе с шестью другими молодыми женщинами. Это произойдет в красном храме на плацдарме. Сейчас она заперта в подземельях храма.

— Боже мой! Неужели для нее ничего нельзя сделать?

— Почему же? Во всяком случае, можно хотя бы попытаться. До рассвета у нас еще есть несколько часов.

Тераи в последний раз проверил, надежно ли подвешены гранаты к поясу, удобно ли прилажены револьверы, внимательно осмотрел ружье.

— Ну вот. Здесь я вам все показал. Если не вернусь, принимайте командование. Постарайтесь еще раз связаться с Порт-Металлом. Скажите им, что дочь Хендерсона в опасности. Если уж это не заставит их шевелиться, то я даже и не знаю, чем еще их подогнать... Но главное — не выходите из дому!

Эта фраза напомнила Стелле о полученном ею предупреждении, и внезапно, даже не подумав как следует, она решилась:

— Подождите! Я должна вам кое-что сказать.

Она быстро рассказала Лапраду о сцене, произошедшей в дворцовом зале, и записке с тайной опознавательной подписью. Тераи нахмурился.

— Могли бы сообщить и раньше! Впрочем, это мало бы что изменило, так как, когда вы прочли это послание, Лаэле уже была пленницей беельбаистов. Ладно... Сейчас у меня все равно нет времени на то, чтобы во всем этом разбираться. До свидания, мисс Хендерсон!

— До свидания, Тераи, — и удачи!

Он развернулся и во главе отряда из пятнадцати вооруженных мужчин исчез в глубине парка, где им предстояло перебраться через стену. Оставшись одна, Стелла поднялась на террасу. На востоке, чуть более темной массой на фоне уже бледневшего неба, вырисовывался холм, на котором располагался плацдарм. До рассвета оставалось еще около получаса. Все в городе было погружено в темноту, но она слышала доносившиеся с соседних улиц шаги солдат, патрулировавших по трое, и поднимавшийся со стороны нижнего города глухой гул приближающейся толпы. Ей на мгновение захотелось побежать за Тераи, быть рядом с ним. В глубине парка кто-то приглушенно вскрикнул, и она поняла, что один из часовых только что поплатился жизнью за секундную невнимательность.

Стелла выжидала. Тену-Сика не отходила от нее ни на шаг, готовая переводить ее слова, повторять в микрофоны, соединенные со скрытыми в кронах деревьев громкоговорителями, ее указания.

— Думаешь, ему удастся ее освободить? — спросила Стелла.

— Господин может все! И он будет не одинок. Многие отвергают подобные жертвоприношения, госпожа. Тика — то есть капитан Офти-Тика — говорил мне, что большая часть армии ненавидит жрецов Беельбы.

— Ты сказала об этом господину Лапраду?

— Естественно! Мой долг — передавать ему все, что может его заинтересовать.

— Ты любишь своего господина, Сика?

— Он не просто господин, он — Повелитель! Всё склоняется перед ним, когда он того желает. Но он добрый. Если будет нужно, мы все отдадим за него свою жизнь.

Стелла не ответила, поразившись в который уже раз той преданности, которую у людей вызывал по отношению к себе этот порой брутальный и суровый великан. Она вздохнула. Если бы только они могли сражаться на одной стороне! Она уже забыла, как всего несколько минут назад подошла к Тераи, чтобы рассказать ему о тайном послании жреца Беельбы. Она по-прежнему полагала, что он не прав, что он ведет бесплодную борьбу, но если за приношениями в жертву людей действительно стоит ММБ, она уже не чувствовала себя чем-то обязанной этой организации.

Небо на востоке уже светлело. С холма докатились глухая барабанная дробь, затем рев труб. По плацу разнесся протяжный вопль собравшейся там бесчисленной толпы фанатиков, и Стелла поняла, что они приветствуют появление жрецов — или же жертв.