Лыковы

Молоков рассказал нам, что Лыковы умеют читать и писать, чему мы были удивлены, во всяком случае, я, – и не только они сами, но и учат подрастающих детей.

Мы провели несколько дней на усадьбе Лыковых и в ее окрестностях, совершая ежедневные радиальные выходы в разных направлениях, ведя постоянные наблюдения с рассвета и до наступления темноты, но ни разу нигде не увидели ни дыма, ни огонька, не обнаружили никаких, даже старых следов на снегу. Было ясно, что Лыковы топили печь только ночью и, видимо, далеко от жилья не ходили, если, конечно, находились где-то поблизости и не ушли вниз по Абакану на старое место жительства.

Уходя с усадьбы Лыковых, автор этих строк под общую диктовку написал письмо ровными печатными буквами, чтобы Лыковы могли, не затрудняясь, прочесть. В письме, которое оставили в его избе, мы изложили цель нашего прихода, сообщили еще раз, что закончилась война, что жизнь теперь будет хорошей, и еще раз предложили спуститься по Абакану на кордон и пойти на службу в заповедник, делая упор на будущее их детей. В письме также сообщили, кто был и сколько человек, указав фамилии, имена, отчества полностью всех нас. Письмо мы закрепили на противоположной от двери стене с таким расчетом, что при любых условиях Лыковы могли его увидеть. В письме также определили время встречи с представителями заповедника на кордоне, куда его приглашали до войны. Это было с 15 июня по 25 сентября, т. е. то время, когда на кордоне безвыездно будут работники заповедника. А то, что Лыковы еще придут сюда, если они остались где-то здесь в тайге, мы не сомневались, так как многое из того, что необходимо в хозяйстве, тем более в таких экстремальных условиях, было аккуратно прибрано и приготовлено к переноске.

Природа верховий Бол. Абакана отличается от соседних мест тем, что здесь снежный покров несколько меньше, поэтому в эти места собираются копытные, в частности маралы, на зимовку, и их следы были повсюду. А в некоторых местах встречали большие участки поверхности снега, где не было ни одного квадратного метра без следов этих грациозных животных.

Река в верховьях не полностью покрывается льдом, на протяжении всей зимы остаются незамерзающие участки. Это подтверждается тем, что мы наблюдали нырковых уток-гоголей и даже одну пару крякв, всего около двух десятков особей, оставшихся здесь на зимовку, и, по-видимому, это была небольшая популяция оседлых уток. Следы выдр встречали повсюду. Самих выдр, спокойно выныривающих и бегающих вдоль открытых участков воды, видели несколько раз. Они совершенно не боялись нас. К одной из них, сидящей на льду около воды, мы решили подойти как можно ближе. Она занималась собой, чистила мордочку, словом, «прихорашивалась» и не обращала на нас никакого внимания. Мы вдвоем, не делая резких движений, не спеша, стали подходить и, как принято в таких случаях, шли не прямо на нее, а как бы чуть в сторону, чтоб не вызвать у нее раньше времени подозрений. Нам удалось подойти вначале метров на десять, но она не проявила никакого волнения и продолжала заниматься собой. И когда оставалось до нее метров 5–6, она забеспокоилась, стала рассматривать нас. Пришлось остановиться. Она успокоилась, и мы двинулись к ней, и тут она мгновенно нырнула в воду, но почти сразу высунула мордочку из воды и, видимо, не усмотрев ничего угрожающего, вновь выскочила на лед, продолжая нас рассматривать. Подходить ближе мы не стали; я тихим голосом начал что-то ей говорить. Она слегка наклонила головку, шевельнула ушками и, немного послушав, бесшумно исчезла в воде.

Примерно в 10–15 километрах от Ерината река была уже полностью покрыта льдом и завалена снегом. И чем ниже мы уходили по Абакану, тем снежный покров становился глубже. В одном месте увидели бегущую по берегу росомаху, что даже в таких глухих местах событие редкое. Это таинственное животное, которое слабо изучено, не обращало на нас никакого внимания или не замечало нас до тех пор, пока мы не попытались его добыть. Дело в том, что такие животные, как волк, рысь, росомаха и медведь, относились к числу опасных хищников и в те годы согласно положению подлежали отстрелу круглый год, даже в заповеднике. Пробегала она от нас примерно в 150 метрах, и, несмотря на то, что стреляли четверо из нас, росомаха ушла невредимой. Оправдывая свои промахи, мы громко смеялись друг над другом, зато ушла она от нас живой и здоровой, так ей, видимо, «на роду написано».

Не обнаружив никаких следов пребывания Лыковых, мы ушли вниз по Абакану, как и предусматривалось планом. Зашли в покинутый в 1935 году поселок – Верхнюю кержакскую заимку. В отличие от других покинутых старообрядцами мест жительства, в поселке Каир-су все шесть домов сохранились целыми. Но и здесь мы не обнаружили никаких следов пребывания человека. Побывали и на прилавке, где Лыковы жили до ухода на Еринат, и здесь никого и никаких следов.