Лысая голова и трезвый ум

Несколько раз, задремав, сбивается с дорожки и сходит на поле. Я даже не обращаю внимания на редкие взрывы за спиной. Мне самому надоело топать по чистому асфальту. Но у меня нет бронежилета.

— Извини, Лесик, — предупреждает Баобабова, догнав меня после беганья по полю. И тихо, под нос, запевает грустную песню о замерзающем в глухой степи извозчике. Не скажу, что Машка плохо поет. Неправда. Поет она просто безобразно. Пожалуй, это единственная отрицательная черта в ее характере.

Еще через час пустой ходьбы подходим, наконец, к единственному зданию. Низкорослый бетонный купол. Именно о нем сообщалось в последней передаче воздушно-десантного полка. Купол накрыт маскировочной сеткой. Рядом с ним аккуратно расставлены рядами сложенные парашюты. Ряд в ряд. Около каждого стоят солдатские ботинки без шнурков. Все начищено до блеска. Тут же, у бункера, лежит исчезнувшая атомная бомба.

— Объясни? — прапорщик Баобабова вертит головой, ища хозяев снаряжения.

Есть у меня одна версия, но целый полк не может дезертировать. Тем более бесследно. Поэтому неопределенно пожимаю плечами.

— Здесь могло произойти все, что угодно. В настоящий момент считаю, что настало время вскрыть пакет, который нам всучил генерал. Возражения есть?

У отдела «Пи» возражений нет.

В пакете сиротливо лежит только одна бумажка. Сто пятьдесят десятизначных цифр столбиком. Внизу приписка: — «Уничтожить после прочтения».

— Это все? — недоверчивая Баобабова роется в пакете, но ничего не находит. После безрезультатных поисков бегло просматривает содержимое записки и запихивает бумажку в рот.

— Это от дверей, — догадываюсь я, подходя к стальному входу в бункер. На дверях обычный кодовый замок. — Диктуй.

Баобабова, тщательно проговаривая слова, на память воспроизводит код. Спустя полчаса внутри двери щелкает, тяжелая стальная переборка отъезжает в сторону, обнажая еще одну дверь. На этот раз всего одна кнопка. Мария, не согласовывая своих действий, жмет. Земля под ногами вздрагивает.

— Лифт? — можно подумать Баобабова ожидала увидеть что-то другое.

Это действительно лифт. Вместительность ограничена Втискиваемся внутрь с трудом. Но неудобств не испытываем. Не с чужими людьми едем.

— Вниз? — почему-то интересуется Баобабова. Похоже, она немного растеряна. И это неудивительно. Сегодня на наши головы свалилось много необычного и пока необъяснимого. Начиная от футбольных полей и заканчивая тесным лифтом с единственной кнопкой.

Пока кабинка ползет вниз, тщательно обдумываю наше положение.

Ждать помощи неоткуда. Да и пока нет ясности, нужна ли нам помощь. Если не обращать внимания на некоторые странности обдуманные несколькими секундами ранее, нам ничто и никто не угрожает. Что здесь могло случиться? Пока я этого не знаю. Но дело явно не в технике. Лифт работает, колючая проволока под напряжением. Значит и связь должна работать исправно. А вот то, куда подевались охранники, странно. Можно допустить, что все они разом отправились на обед. Или отдыхать, оставив самовольно пост. В такой глуши мало найдется желающих проникнуть в зону. Зачем охранять то, что не нуждается в охране? Но куда тогда запихать пропавших десантников? Сложили парашюты, составили ботинки и разбежались? Не отправив командованию прощальной весточки — прощайте ребята, мы все в отставке? Какие глупости.

— Что-то долго едем, — кряхтит Мария. Изгибается всем телом, но умудряется достать из косметички глубомер. Плоскую бляшку со стрелкой. — Подбираемся к трехсотметровой отметке. Закопались, как кроты.

— Секретное предприятие, — поддерживаю разговор из не слишком удобного полусогнутого положения. — Не от хорошей жизни в глубину ушли. Как думаешь, над чем здесь работали?

— Новое оружие. Современные технологии. Мало ли что ученым в голову взбредет. Но стоило ли а такую глушь забираться?

Лифт дергается в последний раз, замирает на секунду, раздвигает дверцы, и мы вываливаемся в темное помещение. Это немного непонятно. Если все работает, то почему нет света? Или хотя бы дежурного освещения.

— Маш, посвети фонарем. Нужно найти переключатель. Без света нам здесь не разобраться.

Проворный тонкий луч скользит по стенам, выхватывая круглые куски. Белые, из пластика, панели до потолка. Пол покрыт плиткой. На потолке белые прямоугольники светильников.

— Вот он! — луч натыкается на железную коробку с длинной рукояткой. Надпись «рубильник» подтверждает истину, что все необходимое всегда находится рядом.

Машка дергает ручку до упора вниз. Над головой вспыхивает свет. Баобабова, вскрикнув, резко отдергивает руку.

— Черт! — ругается она, и в ее голосе я слышу боль и отчаяние. Непривычные нотки для прапорщика. — Что это за гадость?

На ее руке болтается белая липкая масса. Тонкими усиками тянется она от рубильника к Баобабовой. Кажется, еще немного и белая масса полностью поглотит прапорщика Баобабову.

— Жвачка, — на это дело у меня профессиональный нюх. — Земляничная. Смотреть нужно, прежде чем лапать, что не просят. Мы на опасном задании, а не на прогулке в зоосаде.

Баобабова, ругаясь, счищает жвачку. Терпеливо жду, поглядывая по сторонам.