Лысая голова и трезвый ум

Широкий, не в пример асфальтовой дорожке, коридор. Ничего примечательного. Одна дверь в десяти метрах от нас. Ни табличек, ни надписей, ни плана эвакуации. Только жвачка прилепленная неизвестным на рубильник напоминает о том, что здесь когда-то жили люди. Но, почему жили? Может, зря я раньше времени хороню персонал зоны. Включая связистов и десантников.

— Все, — Машка демонстрирует руку. Жвачка тщательно собрана и оставлена в бумажном кулечке для последующего анализа и определения личности хулигана.

Дверь в коридор открывается на удивление туго. Баобабовой приходится несколько раз прыгать на полотно, прежде чем удается протиснуться в щель.

— Ну, что там? — из-за бронежилета Баобабова остается внутри, впервые в жизни добровольно пропустив меня вперед.

— Кто-то возвел здесь настоящую баррикаду, — кричу я, растаскивая сваленные в кучу стулья, столы, шкафы и тумбочки. — Дай мне две минуты.

Растаскивая завал удивляюсь тому, как аккуратно, можно даже сказать, профессионально, уложены в баррикаду вещи. Не свалены в кучу, а именно уложены. Ножка к ножке, стенка к стенке. Если бы не чудовищная сила прапорщика Баобабовой, мне одному вовек не взломать тщательно забаррикадированную дверь. Остается только вопрос — для кого или для чего предназначено это сооружение? Достаточно было испортить кодовый замок. Взорвать лифт. В конце концов, можно было просто закрыть двери на ключ.

Перед тем, как уйти в глубину коридоров, решаем устроить короткий привал. Даже сотрудникам отдела «Пи» нужно иногда кушать.

Опытным поджиганием определяем, что лучше всего для костра подходят дубовые столы. Баобабова, не подумав, предлагает соорудить хороший пионерский костер, но я не согласен. Не хватало только пожара.

— Пока не найдет аварийного выхода, никаких пионерских зорек.

Поджариваем на скромном костерке краковскую колбаску. Баобабова из косметички вынимает половинку буханки и по честному делится со мной. Несказанно удивлен. По зоне разлетается живой дух. Запиваем все кофе. Несладким, но крепким. Остатки Мария сливает в термос и прячет в косметичке. На мой вопрос об объеме сумочки, Мария снисходительно улыбается. У женщин, как и у поваров, свои секреты. И не все положено знать молодым лейтенантам.

Пару часов дремлем у потрескивающих углей. На короткие мгновения ко мне приходит забытье. Вижу неясные образы грозящих пальцами полковников. Вижу капитана Угробова, плачущего перед нашими с Машкой портретами. Последним появляется прозрачный дух Садовника. Мне кажется, что я вижу его лицо, скрытое в тени. Пытаюсь подбежать ближе, но уже нет Садовника, только кучка белых лепестков от ромашек горят пионерским костром. А рядом Баобабова кружится в танце, и на ее бритой голове блестят искры костра.

Дергаюсь, просыпаюсь. Во рту вкус отвара из ромашек. Горький, напоминающий о раннем деревенском утре.

Баобабова медитирует. Расселась в позе «лотоса» на столе. Качается по сторонам, тихо мычит. Собирает небесную энергию. Что с ней делать в таком огромном количестве?

— Пропадем мы здесь, — шепчет Мария, останавливаясь.

— Откуда столь поспешные выводы? — молодости свойственно сомневаться в словах прапорщиков.

Баобабова спрыгивает со стола, помогает собрать скромные пожитки:

— Я, пока ты спал, осмотрелась немного. Дело, по всей видимости, полная дрянь. Сам увидишь.

Испугалась? Или сломалась? А может просто поддалась панике? В любом случае отмахиваться от слов профессионально прапорщика нельзя. Баобабова больше меня в службе сечет, больше видела, соответственно, больше и знает. Шрамов на ее теле я не считал, но с первого взгляда и так понятно, что она побывала в таких переделках, что мне и не снилось. Поэтому знает, о чем говорит.

Сразу за дверью просторное помещение. Судя по обилию диванов, диванчиков, мягких кресел, столиков и стоек — перед нашими горящими взорами комната отдыха. В кадках пальмы, на полах ковры, на стенах картины про жизнь шахтеров.

Пристальное внимание привлекает два пункта. Идеальная чистота помещения — пальмы политы, ковры пропылесосены, картины про жизнь шахтеров обметены. Кроме нечеловеческой чистоты, в различных точках комнаты, совершенно без всякой периодичности и смысла лежат на полу, на диванах и на столах аккуратные стопки одежды. Даже в кадке с кактусом валяется один набор.

— Подозрительное начало, — Баобабова склоняется над одной из стопок и осторожно проверяет комплектность. — Леш, ерунда какая-то….

Точно, ерунда. Комплектность с первого взгляда полная. Начиная от трусов, заканчивая носовым платком. Все выстирано и выглажено. На штанах стрелки, хоть масло режь. Обувь сверкает, зеркала не надо.

— В карманах ничего?

Со всеми мерами предосторожности проверяем карманы. Ни крошки.

— Ваши предложения, коллега? — не хочу показывать напарнику, что я несколько растерян. Трудно работать, когда нет подозреваемых, нет потерпевших. Имеется только незаселенный объект для исследования. И аккуратные стопки одежды рядом с политыми пальмами.