Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно

«Связался с сумасшедшей – а все водка виновата! – подумал он. – После этого шоу стал трезв как стеклышко, хоть садись за руль. Домой, поскорее домой!»

Он разозлился на себя и направился к двери.

– Ты не побудешь со мной? Этот вечер наш, только для нас двоих, – как кошечка, промурлыкала Лина, призывно глядя на него, в ее глазах светилось желание.

– Потом, когда вернешься… может быть, – бросил на ходу Глеб, стараясь не встретиться с ней взглядом, и подумал: «Может быть, а может и не быть. Ее шуточек с меня довольно! Талантливая барышня, с ходу, без подготовки вызвала у меня иллюзию. Не известно, что у нее на уме! Пусть с ней сексом занимаются черти в преисподней. Ведьма!»

– Обязательно меня дождись! – только и успела крикнуть ему вдогонку Лина.

В коридоре ему дорогу преградила Светка с воинственно горящими глазами.

– Что это ты, мой дорогой, с девками по кабинетам валандаешься, словно мартовский кот? Я, как дура, ради тебя притащилась на эту паршивую вечеринку, а ты имеешь наглость прямо у меня на глазах амуры крутить!

– Просто Лина мою ауру проверяла.

– Эта шалава с тобой по углам зажималась, а в кабинете вы на столе тра…ались! Что, не так?! Ненавижу вас, мужиков, все вы – проституты! Подонок! Я, как дура…

– Светка, потом поговорим, а для скандалов и муж дома есть. Тьфу, запамятовал – уже нет. – Глеб дружески положил ей руку на плечо. – Успокойся, ну а если уж очень хочется полаяться, то Муся к твоим услугам – она стерпит. Думаю, она тебя любит больше, чем любят подругу.

– Идиот! Гомосексуалист! – заорала Светка, стараясь вцепиться ногтями ему в лицо, так что ему пришлось ее оттолкнуть.

У выхода он то же самое проделал с мертвецки пьяным Вовкой Коротковым, лезшим целоваться. Да толкнул его так, что тот растянулся на полу. Уже на улице вспомнил о ключах, вернулся и положил их в карман мирно посапывающему там же, на полу, Вовке, воспринявшему свое падение как нечто само собой разумеющееся.

На улице, съежившись то ли от холода, то ли оттого, что разнервничался, подумал, что надо было Вовку переложить куда-нибудь, ведь тот может простудиться, но возвращаться не стал. «Вечеринка удалась!» – подумал он невесело уже в вагоне метро.

41

Настроение было испорчено. По дороге домой Глеб зашел в супермаркет, купил бутылку водки – ему захотелось напиться и забыться. Это было против его правил, установленных им после того, как он решил покончить с прежней жизнью и всем тем, что с ней было связано. Но на него как будто наваждение нашло, и он делал обратное тому, что диктовал здравый смысл. Весь путь от метро домой он вел внутренний диалог с собой о встрече одноклассников. Он даже чуть было не решил вернуться на вечеринку, повиниться перед Светкой и увести ее с собой. Но этого он делать не стал, зная характер Светки.

«Планы на сегодняшний вечер? – задал он себе вопрос. – Напиться, забыться, а завтра будет новый день, и этот исчезнет из памяти без следа».

Лишь оказавшись в своей квартире, он успокоился и поставил принесенную бутылку водки в бар.

«Не хватало еще напиться! Лина напугала – ха-ха! Полно работы, надо дописать статью для журнала».

Глеб решительно сел за письменный стол, заваленный книгами и бумагами, положил перед собой стопку чистых листов – ему легче думалось, когда он писал, чем когда клацал на клавиатуре компьютера. Но ничего путного в голову не приходило. Задел шариковую ручку, и та, упав, закатилась под стол. Он открыл ящик стола, чтобы взять другую. Там был такой же беспорядок, как и на столе. Он нашел авторучку, а когда снял колпачок, испачкал руки чернилами. Раздраженно схватил из ящика первый попавший листок бумаги и вытер им руки. Лишь потом обратил внимание, что на листке что-то написано женским почерком. Это оказалось предсмертное письмо Ольги, найденное им в тайнике. Глеб резко подхватился, пошел в кухню, выбросил скомканный листок в мусорное ведро, вымыл руки и вернулся за стол. Зазвонил телефон, он схватил трубку, послышались всевозможные шумы, как при звонке утром, и так же зазвучали сигналы отбоя. Ему вспомнился очерк из несерьезной газетенки, где в рубрике «Очевидное-невероятное» описывалось, как в одной семье умер отец семейства, но это ему не помешало несколько раз позвонить домой, интересуясь, как его дочка сдает вступительные экзамены в вуз. Он представил себе лицо дочки, беседующей с папой-покойником, нервно хихикнул – «напишут же такое!» – и попытался сосредоточиться на статье.

Прошло несколько часов, стопка бумаги перед ним растаяла, но статья не была дописана – получился лишь набор жалких, пустяковых фраз. В ярости скомкал исписанные листы, вновь отправился в кухню и выбросил их в мусорное ведро. Легче не стало.

Вдруг погасла лампочка, все погрузилось в темноту, и тут же зазвучал телефонный звонок. Глеб поднял трубку спаренного аппарата, установленного в кухне, услышал шумы, писки и пробивающийся сквозь них длинный гудок.

– Говорите! – прокричал в трубку Глеб. – Что за глупые шутки?!