Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно

Утюг приложил максимум воображения, чтобы спрятаться, стараясь ничем не выдать своего присутствия в кухонном шкафу среди кастрюль. Это утюгу не удалось, но его поиски заняли массу времени, и Глеб стал нервничать. В результате он наглаживал вторую стрелку на брюках, когда на часах было без десяти минут пять. Он метался по квартире, суетился, что-то ронял, в сердцах футболил оказавшиеся на пути вещи, искал ключи от квартиры, проклинал ленивый лифт, бежал по лестнице, не поздоровался с соседкой с первого этажа. Возле автомобиля он обнаружил, что забыл ключи от него в квартире, второй раз молча пролетел мимо соседки, пешком взлетел на свой этаж, не сразу попал ключом в скважину, погнул ключ, но открыл дверь, однако не обнаружил ключей от машины в квартире и в результате нашел их в заднем кармане брюк. Сбежал вниз, в третий раз не поздоровался с соседкой, чуть не получил инфаркт в пробке, но в пять тридцать припарковался возле редакции.

Юлия вышла из здания всего с пятиминутным опозданием, и это ему понравилось. Увидев себя в зеркале взъерошенным, Глеб успел привести волосы в порядок, пригладив их ладонью, и поспешил ей навстречу. Он вышел из автомобиля уже успокоившимся, уверенным в себе. Радушно распахнув перед ней дверцу автомобиля, про себя отметил, что давно не делал этого для женщины. Пока они ехали, он много говорил обо всем, нервно выплескивая информацию, а тем временем обдумывал план сегодняшнего вечера.

Автомобиль он поставил во дворе Молодежного театра, здесь место было спокойное, и в случае чего он мог здесь простоять и до утра. Спустившись по Прорезной, они повернули на Пушкинскую и подошли к кафе «Каверн-клуб». Кафе это было своеобразное, оформлено символикой идолов шестидесятых-семидесятых годов прошлого столетия – группы «Битлз». Фотографии молодых патлатых битлов в зените славы висели рядом со всевозможными досками-электрогитарами, и это придавало помещению соответствующий колорит. Здесь была живая музыка – на сцене какую-то композицию исполняло трио молодых заросших ребят, впрочем, один из них явно был в парике. Их репертуар состоял из аранжировок самых популярных песен «Битлз» вперемешку с собственными творениями. Глеб заметил, что эти ребята больше похожи не на «Битлз», а на канувший в небытие бит-квартет «Секрет», и сказал об этом Юле. Она слегка сморщила лобик, передернула плечами и многозначительно промолчала, и Глеб понял, что это название ей ни о чем не говорит. Он начал ей рассказывать об этой группе, забираясь в дебри прошлого, но, почувствовав, что это ей неинтересно, быстро закончил:

– Руководителем этого бит-квартета был на заре своей звездной славы Николай Фоменко.

– Оказывается, Фоменко еще и музыкант! – удивилась Юлька, на этот раз она, сморщив носик, бросила на Глеба лукавый взгляд, и ему вдруг захотелось ее поцеловать.

Желание было невыносимым, и, чтобы себя сдержать, он уткнулся в меню. Юлька очень смешно рассказала анекдот на кулинарную тему. Глеб, в свою очередь, рассказал анекдот о Поплавском и его любимом блюде из бычьих яиц. Подошел официант, они сделали заказ.

Зал стали заполнять посетители, уже казалось, что здесь тесновато, и все же в кафе было уютно. Вскоре желающие раскрепощались под рок-н-ролл. Заслышав ритмы «Lady Madonna», Глеб и Юля не смогли усидеть за столиком и присоединились к толпе танцующих. Они много танцевали, возвращались к столику, пили пиво – другой напиток просто не вписывался в здешнюю атмосферу. Они уже были на «ты», Юлька окрестила его Лобо, объяснив, что «Глеб» звучит слишком официально. На душе у обоих было легко и приятно, и это был тот день в их жизни, когда внезапно все вокруг окрашивается радостными красками, день, который запоминается на многие годы. Глеб, наблюдая за танцующей Юлей, невольно вспомнил, как совсем недавно был в восторге от Лины, – та завораживала сексуальностью, остальное уже было за кадром. В Юле ему нравилось все: движение плеч, лукавый взгляд, линии бедер, слегка сморщенный лобик, когда одна бровь стремится стать выше другой, смешливо надутые губки, теплота голоса, особенно когда она называла его Лобо, – все, что было свойственно только ей. Он заставил себя вспомнить Ольгу, но ее образ неожиданно померк, заслоненный Юлей, хотя рыжеволосая и зеленоглазая бывшая жена была гораздо эффектнее этой девушки. Образ прошлого промелькнул в сознании и исчез, окончательно уступив место настоящему.