Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно

– Я искал, и моя настойчивость была вознаграждена – нашел подшивку газеты «Курьезе» в хранилище Исторической библиотеки, и в ней в 1912 году было напечатано стихотворение, подписанное «А. Мозенз». Продолжил искать, и в подшивке газеты «Киевские ведомости» за 1912–1913 годы нашел упоминание о громком деле двадцатидвухлетней отравительницы Анны Мозенз, обвиняющейся в смерти своего дяди, его жены и двух кузин. Вел это дело следователь по фамилии Брюквин. А также я нашел сообщение о том, что Анна Мозенз была казнена в ночь на 1 мая 1913 года.

– Ничего удивительного, значит, журналистке эта газета попалась раньше, чем тебе, – пожал плечами Глеб.

– Этих газет никто не касался лет двадцать, а то и больше, если судить по толщине слоя пыли. В библиотеке все так формализовано, там ведется строгий учет движения хранящихся изданий. Я проверил – эти газеты давно никем не были востребованы!

– Возможно, такие же газеты есть в хранилище другой библиотеки, где более популярны. А может, она случайно их нашла на чердаке дома своей бабушки. И потом, нет гарантии, что ты правильно запомнил название газеты, где она работает, – реально оценил ситуацию Глеб.

– На следующую ночь после посещения Лысой горы мне приснился странный сон, из которого я узнал фамилию следователя – Брюквин, это он вел дело этой несчастной девушки. А это было задолго до того, как я обнаружил стопку старых газет в хранилище библиотеки.

– Бывает, увлеченные какой-то идеей, мы подсознательно выстраиваем цепочку доказательств, подтверждая ее право на жизнь. Лжеидеи увлекают нас в мир иллюзий, и мы готовы искусственно создавать подтверждение их реальности, подтасовывая конечный результат, к которому мы изначально стремимся. – Глеб сделал паузу и внимательно посмотрел на пациента. – Наверняка у тебя есть свое объяснение тех событий и участия в них действующих лиц.

Роман согласно кивнул:

– Я думаю, что девушка, встреченная мною на Лысой горе, и есть корень мандрагоры, который обрел на некоторое время осязаемый образ. Одним словом, она – фантом Аники Мозенз, казненной в 1913 году! – Роман посмотрел на психоаналитика, ожидая его реакции на подобное заявление.

– Возможно, – к его удивлению, тот не стал отметать это сумасбродное предположение. – Но все призраки-фантомы имеют свойство развеиваться с утренним туманом. Был фантом – и сплыл. Забудь и живи своей жизнью. Закончишь учебу, получишь диплом и сделаешь свой вклад в историческую науку.

– Это не совсем так. Мне приснился сон-откровение. Он меня так потряс, что утром я сразу его записал, пока ничего не забылось. Хотите, я вам это прочту?

– С удовольствием тебя послушаю, – сказал Глеб, про себя делая выводы.

Случай явно был запущенный. Скорее всего, по классификации психопатий пациента можно было отнести к эмотивно-лабильному типу[20], у него возникают навязчивые представления, и эта патология прогрессирует.

Глубокая серая ночь. В грязном беззвездном небе светит одинокая желтая луна, периодически стыдливо прячущаяся за полноватыми тучами. Больно впиваются в лицо осколки-льдинки предательского дождика, капли которого замерзают на лету. Повышенная влажность, перепад температур создали ядовито-тяжелый туман, стелющийся ковром по траве. Возле входа в потерну № 6 стоит мрачная фигура в странном головном уборе с большими рогами, напоминающая своим видом скорпиона с поднятым над головой хвостом, и такая же грозно-опасная. Ночной владыка этих мест.

Неслышно скользя над травой, словно плывя на волнах густого тумана, тонкая, стройная светловолосая девушка в легком развевающемся светлом платьице приближается к страшной рогатой фигуре. Рогатый не видит ее, погруженный в мрачные думы. Лунный свет освещает лицо девушки – это журналистка из ночного бреда. Ее личико, тогда такое нежное и доброе, сейчас резко очерчено и выражает решительность, глаза яростно сверкают, а пухленькие губки искривлены в зловещей ухмылке. Длинные, густые волосы теребит ветерок, предвестник приближающегося утра.

– Доброй первой майской ночи, господин Брюквин! Со свиданьицем! – в голосе девушки слышна издевка.

Фигура от неожиданности вздрагивает и сразу теряет надменный вид. Сейчас видно, что это мужчина лет пятидесяти, маленького роста, хилого телосложения, в нелепой клоунской шапке с рогами и длинном неудобном плаще красного цвета. Шут на призрачной сцене театра ночи.

– Ты кто такая? Что ты городишь? Какой Брюквин? – Мужчина тщетно старается продемонстрировать невозмутимость и спокойствие, но голос предательски дрожит.