Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно

– Что это вы, господин Брюквин, открещиваетесь от своего имени? Или оно имеет отношение к чему-то нехорошему, а то и ужасному? Уж позвольте также полюбопытствовать, каков секрет вашего активного долголетия? Ведь когда мы последний раз встречались, вы были зрелым мужчиной, коллежским асессором, следователем губернской прокуратуры по уголовным делам. Девяносто годков прошло, а вы не изменились ни внешне, ни внутренне – все такой же гадкий, подлый двурушник! – Ее лицо исказила презрительная гримаса. – Сектой теперь ведаете сатанинской? – проникновенно спросила она. – Оно и понятно, двух зайцев за один раз убиваете – постоянный приток молодых девушек для удовольствия, а главное, коллективными усилиями корень мандрагоры проще сыскать! А корень этот вам нужен, ой как нужен, и непременно каждый год! Для продления активной жизни, ведь так, господин Брюквин? Вам давно уже далеко за сто лет, а выглядите замечательно! Да вы не дрожите так, ведь уже весна и скоро будет совсем тепло! – голос ее сделался вкрадчиво-деликатным. – Секретик ваш знаю, и откуда он, тоже – натолкнулись на него, когда в контрразведке у Деникина трудились по специальности: помогали отправлять людей в места весьма отдаленные без обратного билета. К генералу Духонину – так у вас это называлось? А тут старец попался, а ля Гришка Распутин, от всех болезней лечил… совокуплением.

Очередь к нему стояла громадная, но он справлялся. И тут вы узнаёте, что этому старцу около ста двадцати лет – он и сам не знает, сколько точно! А жизненной энергии через край! Применив все возможные и невозможные методы, превратив его в инвалида, вы все-таки узнали секрет эликсира долголетия, основным компонентом которого является корень мандрагоры.

Cтарца отправили к генералу Духонину, а позднее облюбовали себе местечко на Лысой горе, полицейский архив разыскали, а там все есть – кого и когда казнили. Начали собирать каждый год урожай корня мандрагоры! Когда запахло жареным, поменяли имя, судьбу, и стал сотрудник контрразведки Деникина… чекистом.

В тридцатые годы, в период репрессий хорошо проявили себя, вот только не удалось вам внедрить процедуру повешения – не та система, не те масштабы. Повешение много подготовительной работы требует, это на поток не поставишь. Молодой советской республике требовались грандиозность и масштабы, недосуг было панькаться с отдельными личностями. А вам необходимо было повешение, чтобы материалец был для корней мандрагоры, для вашего бессмертия!

Падение Ежова с «Олимпа» вызвало волны, под которыми оказались многие бывшие хозяева судеб и бытия людей. Снова запахло жареным, и вы вовремя успели сменить обличье. Даже к уголовному миру примыкали, а во время оккупации стали полицаем. Бывший царский следователь и чекист!

Ведь без корня мандрагоры вы давно бы сгнили в сырой земле, а сейчас вы играете с молодыми девчонками и мальчишками в сатанинские игры, устраиваете оргии. Днем вы мирный старичок, козочек пасете, а ночью шабаши устраиваете! Секту организовали, процедуру принятия эликсира соединили с черной мессой! Чтобы с кровью, мистически!

В вас погиб великий драматический артист, ваше призвание – театральные подмостки! Ближайшим помощникам время от времени подбрасываете фактики из своей биографии, которые может знать только очевидец тех событий и о которых не узнаешь из книжек, и они смотрят на вас как на бога – нет, как на сатану!

– Вы меня с кем-то путаете. – Мужчина обрел спокойствие обреченного, которому нечего терять, поэтому он готов бороться до последнего. – Наплели здесь бог знает что! Если вам есть что сказать, то говорите и уходите. Вы мне неинтересны! У меня мало времени, чтобы его на вас тратить!

– Вот сейчас вы сказали правду, господин Брюквин, – засмеялась девушка. – Времени у вас совсем нет, точнее, есть только сорок дней, как у покойника… Не удалась сегодняшняя ночь, не добыли корень мандрагоры! Теперь расскажу, что вас ожидает на протяжении этих сорока дней. Прогрессирующая старость! При этом тело будет увядать, а вас еще будут одолевать желания, и удовлетворить их вы не сможете! Боль будет терзать вас днем и ночью, в ясную и дождливую погоду. Хуже этой всепроникающей боли будет только запах гниения собственного тела. Маленькие белые червячки будут копошиться в теле, размножаясь и питаясь гнилой плотью. Будете гнить заживо и видеть и чувствовать это! Когда на сороковой день придет смерть, встретите ее как избавление!

– Ты кто? Я тебя знаю? – хрипло пролаял Брюквин.

– Не узнал, господин следователь? – кокетливо спросила девушка. – Ведь я та, которую ты девяносто лет тому назад без вины отправил на виселицу. Вспомнил, господин следователь, – мерзкая отравительница своих родных и благодетелей?

– Ты – Анна Мозенз? Не может быть! Ведь тебя тогда повесили, и, наверное, уже и косточек не осталось. А тут ты, как и тогда, молодая и красивая…